Инсбрукская волчица. Книга первая

Сзади прошипели: «Нойманн теперь тоже блохастая!». По рядам прокатился смешок. Но учитель грозно обернулся, и шум стих. Все приступили к контрольной.

Теперь всё прошло гладко. Я справилась со всеми заданиями. Бекермайер поставил мне «отлично» и вдобавок похвалил перед всеми. Объявляя оценки, он комментировал каждую работу. Очередь дошла до Милы.

– Гранчар, – учитель подумал пару секунд и иронически усмехнулся. – Признаться, я ждал худшего.

Все поняли, что Мила ухитрилась вытянуть на удовлетворительную оценку – для неё это был верх возможностей.

– Я старалась, – равнодушно ответила она, и снова как будто задремала над своими тетрадками.

Едва прозвучал звонок с урока, математик приказал мне и Миле следовать за ним в учительскую. Я ощутила колючий страх, словно меня вызвали в полицейский участок. Учительская казалась мне жутким местом, где вершат суд и назначают наказания. Тем более, что вызвал самый строгий учитель. Бекермайер – это не милейшая фройляйн Лауэр, которую все девочки просто обожали. Она сама была выпускницей этой гимназии, и в школьные легенды передавали, что Бекермайер в своё время поймал её на нехорошей проделке. Юная Ингрид вертелась возле учительского стола и подсматривала билеты, которые наш грозный математик подготовил для экзамена. Бекермайер заменил билеты, а Ингрид засыпал на экзамене каверзными вопросами. Говорили, что полкласса тогда угодило на переэкзаменовку. Эта история казалась правдоподобной – Бекермайер не допускал даже безобидных уловок.

Итак, мы вошли в большую комнату, обставленную, как гостиная в обычном доме – коричневый диван, обтянутый плюшем, кресла, несколько столов. У самого дальнего, настежь распахнутого окна стояла пепельница на длинной ножке. Заваленный тетрадками стол Бекермайера располагался рядом с ней. Математик был заядлым курильщиком, на каждой перемене спешил к своей пепельнице. Вся одежда педагога источала въедливый запах табака, и над столами в учительской всегда вились голубоватые струйки дыма.

Добрая фройляйн Лауэр тоже была здесь. Она сочувственно посмотрела на нас и хотела заговорить, но Бекермайер тотчас одёрнул её:

– Подожди, Инга, я сам должен поговорить с ними!

Видно было, что он до сих пор видит в ней не коллегу-педагога, а ученицу. Неудивительно, поскольку Ингрид Лауэр внешне не отличалась от старшеклассниц – невысокая, тоненькая, со светлой косой, скрученной в «улитку» на затылке.

– Начнём с вас, Зигель. Я помню происшествие на прошлой контрольной… Надо признать, я был с вами несправедлив. Вам нужно исправить отметки.

Учитель подал мне несколько листов с заданиями и обернулся к Миле.

Что касается вас, Гранчар, то здесь дела плохи. Ваши знания исключительно слабы, соответственно, и оценки неудовлетворительные. Придётся повторять с самого начала года.

– Понятно, – сказала Мила, глядя себе под ноги.

– Прекрасно. У вас есть ко мне вопросы?

Мы обе помотали головами. Тогда фройляйн Лауэр попросила нас подойти к ней поближе. Голос её звучал нежно, глаза излучали доброту и искреннюю заботу. И всё-таки, было заметно, что юная девушка слегка неуверенно чувствует себя в роли педагога. Несколько секунд она рассматривала Гранчар – её засаленные волосы, серый заношенный воротничок, ногти с «траурной» каймой.

Фройляйн Лауэр обратилась к Миле вежливо, но смущённо:

– Душенька, я давно хотела тебе сказать… Ты недостаточно следишь за собой. Нельзя ходить в гимназию в таком неопрятном виде.

Мила смотрела на фройляйн Лауэр пустым взглядом Похоже, она даже не обиделась. Зато во мне всё закипело при мысли о вшах, которыми я заразилась от Милы.

– И по учёбе нужно подтянуться, – продолжала учительница. – Тебе просто нужна помощь. Анна, может быть, ты поможешь Миле?

Я даже кулаки сжала от возмущения.

– Что?! Нет, спасибо! Сперва пусть отмоется и вшей выведет! Один раз уже они на меня перескочили. Больше не хочется тащить в дом эту гадость!

Мила покраснела и опустила голову. Видимо, прежде никто не говорил ей об этом в лицо. Фройляйн Лауэр строго смотрела на Гранчар, и этот взгляд означал – Миле придётся подчиниться моим требованиям.

– Мила, мне кажется, вам надо попросить вашу подругу Анну рассказать о том, как девочка должна следить за своей внешностью. Ведь вы одноклассницы, должны дружить и помогать друг другу.

От слова «подруга» меня передёрнуло. Ещё чего!

– Фройляйн, я вовсе не дружу с Гранчар, – начала я.

Но учительница меня мягко перебила:

– Это нехорошо, надо дружить. Почему бы тебе не помочь Миле в учёбе? У девочки нет мамы, ей некому подсказать, научить, помоги ей, и, возможно, она когда-то поможет тебе.

– Хорошо, – пробормотала я.

Спорить с учительницей я не могла. Когда мы вышли из учительской, я зло посмотрела на свою подопечную:

– Навязалась на мою голову! И как это тебе удалось «удовлетворительно» получить?

– Отец помог, – тихо, но с гордостью ответила Мила, он же инженер, ему приходится каждый день делать много сложных вычислений. Математику знает очень хорошо, вот и позанимался со мной.