Инсектопедия

Вскоре после того как компания Sega выпустила игру MushiKing, министерство окружающей среды начало рассматривать новый важный законопроект об охране окружающей среды. Закон об инвазивных видах-экзотах был призван закрыть лазейки в законе о защите растений, которые позволили черному каменному окуню, европейскому шмелю и другим нежелательным иммигрантам проникнуть через границы Японии. Дебаты о законопроекте, как и большинство подобных дебатов, немедленно скатились в риторику недопущения чужих и опознавания своих, которую инспирируют словесные формулировки «коренные» и «инвазивные» (та же риторика, побудившая Коуичи Гоку и его коллег самоотождествляться с робким самцом вида Dorcus, которого они принудили совокупляться с его жестокой индонезийской соседкой по камере). Поскольку японская природа часто слыла детерминирующим элементом национальной и личной идентичности, легко понять, почему дебаты вокруг этого законопроекта оказались столь напряженными.

Один из самых спорных вопросов состоял в том, будут ли включены кувагата и кабутомуси в список запрещенных видов, приложенный к новому закону. Защитники природы лоббировали их включение в список, так как их тревожили продолжающиеся последствия импорта жуков и логика коллекционирования в целом. Они давно уверяли, что коллекционирование вредит аборигенным видам, поскольку вырубка деревьев и другие неселективные методы наносят урон ареалам, половозрелые экземпляры изымаются из дикой природы, а иностранные насекомые, выпущенные на волю, потенциально наносят ущерб.

Представители «бизнеса на насекомых» действовали организованно. Как-никак им угрожали наибольшие потери. Издательский дом Tokai Media, выпускавший журнал Be-Kuwa!, спонсировал некоммерческую организацию «Общество Сатояма», которая постаралась мобилизовать индустрию для превентивной кампании экологического просвещения, включавшей в себя статьи в специализированных журналах, лекции, распространение плакатов и листовок, где пропагандировалось бы бережное отношение к жукам, учреждение клубов коллекционеров на местах. Организация обещала коллегам гонорары за лекции и сулила, что просветительская кампания расширит круг покупателей.

Люди из Mushi-sha выступили на слушаниях в качестве свидетелей-экспертов. По их оценкам, в Японии было от десяти до двадцати тысяч заводчиков-любителей, еще сто тысяч взрослых людей (преимущественно мужчин средних лет), которые держали жуков, а также миллионы детей, растивших насекомых из яиц. Они заявили: поскольку в Японии на данный момент циркулировало, по их подсчетам, до пяти миллиардов жуков-экзотов, говорить о контроле импорта стало бессмысленно. Подлинная опасность исходила не от насекомых, ввозимых в страну, а от тех, которые уже оказались на ее территории. Контроль всего лишь навредит дидактической и нравственной пользе от коллекционирования. Они, как и их союзники по обществу «Сатояма», вызвались повлиять на ситуацию – а именно провести разъяснительную кампанию среди своих клиентов, чтобы те поняли, чем чревато оставление их насекомых в дикой природе.

На третьих публичных слушаниях стало очевидно, что бизнес и его союзники победили. В окончательный документ были включены лишь немногочисленные виды жуков, да и то в категорию «Требующие осторожного отношения», которая не предполагала четкого запрета [517]. Однако защитники природы участвовали в более масштабной битве, направленной не только против коммерциализации коллекционирования. Многих коробило бессмысленное, на их взгляд, уничтожение живых существ ради колоссальных частных коллекций ученых (например, Такеси Ёро). Их волновало, как действует санкционированное убийство животных на нравственность детей. Несколько лет они добивались, чтобы школы перестали давать детям летние задания в форме энтомологических проектов, и в Токио и других местах усилия экологов увенчались успехом.

Услышав об этом, я тут же подумал о Куватане и его мечте об отцах, сыновьях, кувагата и кадзоку сервисе. Но таким коллекционерам, как Ёро и Окумото, тоже пришлось оправдываться. Как-никак они одновременно ученые и любители насекомых, подобно Фабру, не так ли? Неужели их не настораживает бум жуков? Разве они – возможно, даже больше, чем защитники природы, – не стремятся пропагандировать чуткую и творческую любовь к природе, особенно среди детей?