Inside out: моя неидеальная история

Мы вернулись в Лос-Анджелес для съемок фильма «Несколько хороших парней». Брюс вскоре должен был играть в картине «Смерть ей к лицу» с Голди Хоун и Мэрил Стрип. По счастливой случайности оба фильма снимались на одной площадке – в студии в Калвер-Сити, которая быстро стала настоящим детским садом. Мерил только что родила ребенка, я только что родила ребенка, и у Роба Райнера и его жены тоже родился ребенок, а еще к нашей компании присоединилась Трейси Ульман – британская комедийная актриса, которая снимала свое телевизионное шоу на этой же площадке. Мы все ходили от одного фургона к другому с нашими детьми. В моем доме в Айдахо на стене висит фотография всех членов нашего «клуба», который мы в шутку прозвали «звездной детской группой» в студии Калвер-Сити. Так вышло, что позже трое из этих детей – Скаут, Джейк Райнер и Джонни, сын Трейси Ульман, – подросли и пошли в одну и ту же школу в Лос-Анджелесе.

Когда начались съемки фильма «Несколько хороших парней», я смогла влезть в эту узкую военную форму, но не без огромных усилий. Мои будни состояли из утренних подъемов, пробежек, съемок, занятий в зале и ночных вскармливаний малышки – это очень выматывало. Со Скаут я набрала почти двадцать восемь фунтов[51], а теперь со своим сумасшедшим режимом постепенно сбрасывала лишний вес. Но одна часть моего тела в силу физиологических особенностей все равно оставалась огромной – грудь. Я кормила Скаут поочередно своим молоком и смесью из бутылочки, поэтому большую часть времени меня не отпускали болевые ощущения от переизбытка молока. Одним словом, выглядела я очень пышногрудой, правда одна грудь нередко была больше другой, поэтому костюмерам не раз приходилось вставлять подкладку под одежду, чтобы грудь выглядела ровной.

Я всегда восхищалась Джеком Николсоном, а работа с ним только усилила это чувство. В фильме два моряка предстают перед судом за убийство. Культовая ныне фраза звучала в конце долгих съемок сцены суда. Это был момент, когда Джек, игравший полковника морской пехоты, повернулся к адвокату, которого играл мой партнер – Том Круз, и озлобленно ответил: «Правда тебе не по зубам». Мы должны были присутствовать на съемочной площадке весь день, пока камера снимала «обратную сторону» – Тома Круза в разных ракурсах. И Джек весь день произносил свой монолог – для всех. Наверное, вы часто слышали об актерах, которые стараются только в тех дублях, где их снимают крупным планом, а не там, где их реплики звучат фоном, но это точно не про Джека. Я сидела на съемочной площадке – за адвокатским столом в зале суда – и смотрела прямо на него, наблюдая, как он каждый раз выкладывался по полной, причем до такой степени, что мне казалось – он вот-вот потеряет голос. На меня оказало большое впечатление такое благородство по отношению к своим коллегам, ведь в каждом дубле, независимо от того, снимали его или нет, он продолжал играть на высочайшем уровне, что особенно трудно делать снова и снова в значимой и эмоциональной сцене фильма.

Несколько дней спустя он уже не был так благороден, когда мы всей командой ждали его появления, чтобы снять сцену в месте, в котором снимали базы Гуантанамо, – собственно, по сюжету именно там и происходит история. Чтобы сцена получилась хорошей, нужен определенный свет, но солнце все садилось и садилось, Роб Райнер уже начал ворчать, что ничего не выйдет, и никто не мог понять, почему нельзя просто вытащить Джека из его фургона. Он появился в последний момент захода солнца. Оказалось, что Джек – большой фанат баскетбольного клуба «Лос-Анджелес Лейкерс», и он не мог оторваться от телевизора, пока Мэджик Джонсон не объявил, что болен ВИЧ. Джек знал об этом, а другие – нет.

Больше всего я восхищалась оригинальностью, которую проявили Аарон Соркин и Роб Райнер, не вовлекая наших с Томом героев в романтическую интрижку, которая не соответствовала этике их профессии. В то время зрители ожидали, что если на экране появляется привлекательная женщина, то это лишь вопрос времени, когда она окажется с главным героем в постели или, по крайней мере, полуобнаженной. Но у Роба и Аарона хватило смелости воспротивиться этому приему в кино – для них смысл истории был в другом. И в этом они оказались правы. Много лет спустя Аарон рассказывал на уроке в киношколе: «Идея фильма заключалась в том, что этим молодым юристам было непросто выиграть судебное дело двух моряков, так что не думаю, что мы бы полюбили героев Тома Круза и Деми Мур только за то, что они во время работы решили бы заняться сексом». После того как Соркин получил ответ от генерального директора, который настаивал на постельной сцене, его реакция была такая: «Я никогда не забуду, что мне ответил директор: ”Ну, если Том и Деми не переспят, то почему герой Деми – женщина?” И это окончательно поставило меня в тупик».