Инсинуации

– Тогда это будет ещё более тягостное времяпрепровождение, чем мне представлялось, – профессор наконец-то оторвался от её ног и посмотрел в глаза. Вот спасибо.

– Ну да, вряд ли там будет секс, наркотики и рок-н-ролл, – зло откликнулась Элис, чувствуя себя препротивнейше под спокойным взглядом выцветших глаз. Ситуация была неправильной. Риверс ещё не успел ничего сказать или сделать двусмысленного, а она уже на взводе.

– То есть, никаких развлечений, – притворно-печально вздохнул он. – Лучше уж тогда отправиться в Ад, может там ребята повеселее.

– Сомневаюсь, их программа тоже однообразна: плач и скрежет зубовный.

– Тогда, если в любом случае мне не понравится ни наверху, ни под землёй, продолжу ту жизнь, которая меня устраивает. Останусь атеистом и буду ловить удачу здесь, – профессор пожал плечами, но глаза его блестели огнём азарта. О, кто-то решил отомстить за намёки месячной давности? Не поздновато ли? Или ему просто нравилось дразниться? Она медленно выдохнула. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Наличие или отсутствие веры не значит, что свою жизнь необходимо растрачивать на одни сомнительные удовольствия. Это же чистой воды медленное самоубийство.

– Если вы сейчас скажете, что самоубийство – грех, я разочаруюсь в вас, мисс Чейн.

– Хоть я и не ставила себе целью заслужить ваше одобрение, профессор, я не буду говорить о греховности. Хотя бы потому, что не мне судить вас… – Элис была довольна своим ответом. На этом бы им и закончить свой разговор, но…

– Но вы осуждаете, – перебил он, внимательно вглядываясь в её лицо, словно видел в первый раз.

– Каждый из нас имеет право на собственное мнение исходя из личностных принципов, сэр, – туманно ответила она, оглядывая полупустой зал. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Субъективность плоха тем, что можно легко ошибиться в своих наблюдениях.

– Разумеется, ведь мнение одного человека не может быть объективно априори, – она поморщилась.

– Мне нравится ваша категоричность, но вот сейчас я уверен, что вы ошибаетесь, – он самодовольно облокотился спиной на барную стойку, оглядывая помещение. Впервые за вечер Элис с нескрываемым интересом посмотрела на профессора. – Вы хоть раз наблюдали за кем-то?

– Вы ходите в ночной клуб, чтобы… наблюдать? Сэр, – кажется, иронии в её голосе было непрофессионально много, но преподаватель не обратил на это внимания. Либо разговор в половину третьего ночи он счёл достаточным основанием, чтобы временно преодолеть разделявший их социальный лестничный пролет.

– Вас это удивляет? – он искоса глянул на неё, и снова пристально уставился куда-то в зал.

– Пожалуй, нет… – она ненадолго задумалась. – Однако мне казалось, на лекциях у вас есть все возможности понаблюдать за студентами.

– Разумеется, – Риверс кивнул соглашаясь. – Но гораздо интереснее анализировать тех же людей в нестандартной обстановке.

Элис застыла, ожидая продолжения, которого не последовало. Тогда она осторожно заметила:

– Для чего же вы это делаете?

– Пытаюсь понять ход человеческих мыслей, эволюцию интеллекта. Ну… или деградацию. У кого как, – задрав подбородок, он не отрывал слегка прищуренного взгляда от чего-то одному ему известного. А удивленная Элис получила возможность рассмотреть его профиль вблизи.

Что ж, там было на что полюбоваться. Её однокурсницы недаром лили галлоны восторженной слюны, организовав стихийный фан-клуб Риверса. Кем бы ни были его предки, они постарались на славу, создав прекрасного в вырождении своей крови потомка. Природа и вековая селекция настолько превзошли себя, соединив в одном человеке все возможные благородные черты, что это граничило с уродством, и одновременно являлось сосредоточением настоящей красоты. Элис легко могла бы представить абрис Джеральда Риверса в короне святого Эдуарда и годами правления на чеканных монетах позапрошлого века. Удивительная внешность. Её взгляд скользнул по словно начертанной винкелем в руках архитектора линии носа, что обрывалась недоведенным перпендикуляром бровей, и остановился на по-мальчишески прямой штриховке ресниц, тенью смягчавшей неестественность радужки. Без сомнений, в его чертах наверняка где-то притаилось золотое сечение.

– И как продвигаются успехи? – спросила Элис, насильно отрывая взгляд от преподавателя и раздраженно закусывая нижнюю губу.

Так вот оно какое, восхищение мужчиной, который раздражает бесконечной чередой своих идеально сидящих костюмов и белых рубашек, самоуверенностью и высокомерием, наконец, выжигающе-яркой звездой ума. Впрочем, Риверс был чертовски хорош вне зависимости от отношения к нему. И уж точно профессора не волновало, что думала на его счет студентка. Так что нужно взять себя в руки и лишний раз повторить: тактичность, вежливость и дистанция…