Insomnia, или Поиски Механической Вороны

Действительность далеко не сразу вырисовалась среди череды туманных сновидений, слившихся в болезненный бред. Эндаг, осколки стекла, Механическая Ворона, река, какие-то мутные отрывки, в которых некто рассказывал мне истории, мелькающие рога Муфлона, настойчивый вой… Положение осложнялось еще и тем, что в эту череду видений влились вполне реальные воспоминания, связанные с моей подругой, не впустившей меня на ночь. Я всей силой воли, имеющейся у меня в наличии, пыталась отделаться от них, но получалось скверно, и они неумолимо вмешивались в мой ночной кошмар.

Спас меня от этого не то Эндаг, не то Тиран. Я снова видела сон, в котором кто-то приближался к комнате Эндага, когда меня сильно тряхнули, и я очнулась.

Рядом был Тиран. Он сжимал мои плечи с такой силой, что, я знала точно, синяки на этих местах получили, так сказать, второе дыхание и продлили свой срок жизни еще как минимум на месяц.

– Отпусти, – глухо простонала я.

Он отпустил. Я упала на подушку и схватилась за ноющие плечи, запечатлевшие на себе его пятерни.

Я открыла глаза. Тирана не было. Все говорило о том, что если он и заходил сюда, то довольно давно. Когда я видела его рядом, в комнате было светло, а сейчас ее заволакивала темнота. Иными словами, это были два разных времени, что любезно сообщало: Тиран рядом – это просто сон. Очень реальный, но все равно сон, потому что если бы он действительно был здесь и хотел меня разбудить, то он бы своего добился, это уж точно.

Сев на кровати, я протерла глаза и постаралась врубиться или, точнее, вслушаться в окружающий мир. Комната встретила меня успокаивающей атмосферой, заставив сердце, которое билось сильнее обычного из-за воспоминаний о реке и вдруг посыпавшихся осколках стекла, разрушающих былое представление о реальном мире, вновь умерить свой темп. Этому немало способствовала и музыка, мягкими волнами разносившаяся по квартире.

Музыка?

Я неуверенно встала на ноги и снова прислушалась. Да, определенно, музыка. Мелодичная, очень спокойная, непередаваемо трогательная, местами даже пронзительная, но вместе с тем ее нельзя было обвинить в излишней душещипательности. Эта музыка, несмотря на насыщенность самыми разными эмоциями – в ней беспорядочно смешались грусть, радость, тоска, страх, безмятежность и еще бог знает что, – была очень спокойной и лилась подобно, да простится мне столь банальное сравнение, ручейку, неспешно катившему свои воды где-нибудь в лесной глуши. Кроме того, сразу становилось ясно, что она играет отнюдь не из динамика. Это была живая музыка.

Вспомнив, что в одной из комнат стоит синтезатор, я тихонько направилась туда. Мешать игре не хотелось, да и не сказать, чтобы меня грызло любопытство. Я вообще не думала об источнике успокаивающей мелодии – меня влекла сама музыка, в то время как в голове толком не было никаких мыслей, не считая, конечно, остатков полуреального кошмара (полукошмарной реальности?) с осыпающимися стеклами и пробуждением в железных объятиях Тирана.

Я подходила все ближе к заветной комнате. Слегка кружилась голова, и я не могла определить причину этого головокружения. Но оно меня и не особо тревожило, словно так и должно было быть. То ли меня заворожила все та же музыка, то ли я все еще не совсем проснулась.

Дверь под моим напором едва слышно скрипнула. Я осторожно, насколько это вообще было возможно в моем состоянии, заглянула в комнату и на добрых полминуты замерла в не слишком удачной позе. Трудно было разогнуться – препятствовало охватившее меня удивление, причем почувствовало его почему-то только мое тело, а не разум, остающийся под пушистым покровом чудной музыки.

Около синтезатора стоял Тиран. Его пальцы ловко пробегали по клавишам, рождая мелодию.

Безусловно, если бы меня кто-нибудь увидел в тот момент, то без промедления принял меры против странно ведущего себя человека, и никто не смог бы его в этом упрекнуть. Еще бы! Я, сама толком не соображая, что делаю, опустилась на четвереньки и оказалась почти нос к носу с Механической Вороной. Ну или, точнее, нос к клюву. Мало того, я сделала Вороне строгий знак вести себя как можно тише. Та чуть расправила свои крылья, которые пересекали неровные ряды заклепок и грубые нашлепки жесткого черного материала, но тут же с тихим скрипом вернулась в прежнее положение, принимая мое указание к сведению. После этого я буквально проползла в комнату, кое-как добралась до углового дивана, составляющего чуть ли не единственную деталь обстановки в этом просторном помещении, вслед за чем – ну мыслимо ли это! – улеглась прямо на полу, удобно положив голову на руки. Механическая Ворона устроилась рядом, за диваном – как обычно, ей было не по себе, когда на нее смотрели, ведь она создана для того, чтобы ее не видели.