Insomniac (СИ)

— Это мои слова, — продолжал Канаме, гладя заботливыми движениями её бёдра, пока двойник целовал ей руки. — Потому что мне тоже тяжело без тебя.

— И если из двоих мучеников ты выбираешь меня…

— …то я сделаю всё возможное, чтобы ты не пожалела об этом решении.

Юуки повернулась к Канаме, оставляя клона за своей спиной.

— Я выбираю не муки. Я выбираю мужчину, которого люблю.

Теперь, сильнее, чем когда-либо прежде, принцесса Куран не сомневалась в своих чувствах. Она приняла решение любить и дарить свою любовь до конца самой вечности именно этому мужчине — Курану Канаме. Он был тем, кто выстоял в череде несчастий, не отрёкся от своих мировоззрений, не бросил человечество на краю гибели, и через многие тысячелетия остался почти таким же — верным, сильным, стремящимся к развитию и сосуществованию, ненавидящим то, что разрушает слабых. Думая обо всём этом, Юуки понимала, что хочет делить судьбу с этим мужчиной и родить от него детей, которые вырастут такими же сильными и умными.

Да, ей хотелось не одного ребёнка. И до чего же это было великолепно, что делать детей нужно было таким потрясающим способом.

Юуки целовала его глубоко, языком обводила его язык, щекотала нёбо и сама стонала от того, как ей нравилось делать это с ним. Теневой клон Канаме потянул её на себя за волосы и сам впился в её губы, его язык был таким же тёплым и влажным. «Это тоже Канаме. Тот же самый и любимый мной», — думала принцесса, отвечая на жадный поцелуй.

— Если ты хочешь этого, — говорила она настоящему Канаме, — то я согласна.

Канаме усмехнулся её готовности сделать что угодно для него, но сразу же мягко улыбнулся, искоса глядя на своего двойника.

— Дело не в том, чего хочу я. А в том, чего хотим мы оба. Я пойду на это, если у тебя тоже есть такое желание.

Юуки помолчала, прислушиваясь к собственному телу и совести. Пальцы Курана, поглаживающие её уже давно влажный клитор, заставляли принимать решение быстрее. Она не была уверена, что хочет попробовать это. Но была уверена в другом: Канаме ей всегда было мало.

— Да, — выдохнула наконец она, когда поняла, что терпеть больше не может, и ей было жизненно необходимо почувствовать его присутствие в себе. Она хотела потрогать его вставший член, при взгляде на который в голову приходило только одно странное слово — «красиво», чтобы порадоваться тому, как сильно он её хочет, и ей было стыдно, и её щёки уже давно бы сгорели, если бы их пожирал настоящий огонь. И пусть решиться было тяжело, даже если Канаме от неё ничего не требовал в этом раз, кроме признания в том, что ей этого тоже хочется, но она хотела уступить — пусть сегодня, когда он так нелепо её приревновал, всё будет так, как ему пожелается.

Теневой клон подхватил её тело к себе спиной, обнимая так сильно, что у Юуки даже заболели рёбра. Он поднял её, вставая с постели, и принцесса застонала от беспомощности, когда почувствовала, что её стопы не касаются земли. Но сам Канаме быстро поймал её, не давая упасть. Прижал её бёдра к себе, наслаждаясь мягкостью её кожи, и медленно, дразня, вошёл. Сильные руки сжимали её ягодицы, и у Юуки сводило низ живота от того, как ей хотелось, чтобы он начал двигаться в ней, вырывая стоны и всхлипы с её губ.

Двойник же, обжигая её шею своим горячим дыханием, прошептал на ухо:

— Можно мне?

Юуки заметно напряглась и посмотрела на настоящего Канаме, словно спрашивая взглядом, что ей делать. На это чистокровный, тоже обезумевший от возбуждения, лишь усмехнулся:

— Юуки, это же я. Всего лишь я, и больше никто другой.

Принцесса, зажмурившись, кивнула. Успокаивающие поглаживания рук обоих Канаме расслабили её, но она всё равно не удержалась от полустона, когда почувствовала двойника в себе. Было больно принимать их обоих в одном месте, точнее только Канаме, но с удвоенной силой. И тем не менее, что бы он сейчас с ней ни творил, какие бы безумные идеи в порыве ревности ему ни приходили в голову, она не могла не получать наслаждение от одного только момента, что находится рядом с ним.

Тепло тела чистокровного, обычно своей тяжестью прижимавшего её к постели, теперь окутывало её с обеих сторон. Настойчивые и безостановочные движения и безудержные поцелуи Канаме и клона, сделанного из его крови, отнимали последнюю возможность нормально дышать. Подчиняясь внутреннему зверю внутри себя, которого она выпускала так редко, Юуки вонзилась клыками в ключицу возлюбленного и жадно глотнула кровь, чтобы успокоить себя.

Его кровь и опьяняла, и лечила. И сейчас у неё было невероятно сказочное ощущение, что она вся состоит из Канаме. Он был её Прародителем — её самым началом. Он окружал её сейчас с обеих сторон, его ласковый голос не давал упасть в забытье, его кровь в её венах пульсировала и кипела, поднимая градус с каждым толчком, что его член проникал глубже внутрь.