Инспектор из Глазго (Наша Иможен)

— Почему вы все так накинулись на меня? — подавленно проронил Кит.

— Потому, что я хочу узнать причину, побудившую вас убить Хьюга Рестона, — непреклонно ответил Дугал.

Мясник ошеломленно открыл рот и застыл, не издав ни звука. Его жена простонала:

— Он убил моего брата… О, лучше бы я тоже умерла! Пусть он убьет и меня…

Обретя, наконец, дар речи, Кит горячо запротестовал:

— Это безумие! Обвинять меня — меня!! — в убийстве Хьюга… Мы с ним были словно кровные братья! У нас были одни и те же вкусы, общие взгляды! Зачем, ну зачем мне было его убивать?!

— Его жена была вашей любовницей. Вы любили ее до потери рассудка и больше не хотели делить ее на двоих. Все очень просто, не так ли?

Вдруг Фиона тихо сказала:

— Кит, раз уж они все знают, зачем лгать дальше?

Мак-Клостаг едва успел обхватить руками Лидбурна, устремившегося вперед с яростным криком:

— Ты, чертова обманщица!

— Ага, вот она и призналась! — ледяным тоном сказала миссис Лидбурн. — Кит, вы подлец! Подлец! А вы, Фиона Рестон — последняя из последних.

— Но не позади вас!

— Я — честная женщина!

— Ха! В этом вовсе не ваша заслуга!

— Все знают, что вы крутите любовь с первым встречным!

— Нет уж, только с теми, чьи жены им опротивели!

Выйдя из себя, Флора Лидбурн подскочила к сопернице и влепила ей пару пощечин, прежде чем Фиона успела поднять руку.

— Получите, это вам вместо чаевых!

Имоджен питала к Фионе немалую симпатию и ненавидела тупую, заносчивую Флору. Поддавшись порыву дружеского сочувствия, она размахнулась и врезала миссис Лидбурн кулаком в челюсть, надолго отправив в страну сновидений.

Однако мистер Лидбурн, обладавший сильно развитым чувством собственности, не потерпел подобного обращения с тем, что ему по праву принадлежало. Он ухватил Имоджен за волосы и собрался отомстить ей, о чем мечтал многие годы. Мак-Клостаг, возмущенный дракой, затеянной в присутствии представителей закона, накинулся на мясника. В это мгновение Фиона пришла в себя, попыталась подняться и ухватилась за первое, что попалось ей под руку — за бороду сержанта. Арчибальд завопил не своим голосом. Мак-Хантли счел своим долгом поспешить ему на выручку. Кит, вне себя от ярости, размахивал кулаками направо и налево, но, впрочем, пока еще никого не задел. Однако Дугал имел несчастье неосторожно приблизиться к нему на расстояние вытянутой, руки и получил такой встречный удар в лицо, что отлетел назад, тщетно пытаясь за что-нибудь уцепиться, и рухнул прямо на миссис Лидбурн, которая только что начала проявлять интерес к окружающему миру, но затем снова лишилась чувств. Мак-Клостаг наконец отделался от Фионы, дав ей очередную пощечину — бедной вдове в этот день было, похоже, уготовано только такое обращение, — и снова бросился в бой. Одобрительные возгласы Имоджен разогрели его шотландскую кровь, и он вовсю принялся молотить кулаками Лидбурна, полный решимости надолго вывести его из игры. Мисс Маккартри присоединилась к нему, стараясь побольнее пнуть неприятеля ногой. Однако мясник был дюжим молодцем и, изловчившись, достал-таки Мак-Клостага правым кулаком, от чего тот зашатался и попятился. Воспользовавшись моментом, Кит мигом повернулся к Имоджен и от души врезал ей левой; она ввалилась в шкаф-витрину, где Фиона хранила дорожные сувениры, и застряла в нем. От удара в шкафчике заработала музыкальная шкатулка, и в комнате раздалась нежная мелодия Моцарта.

Зрелище было красивым, и это сгубило Лидбурна: на мгновение застыв, чтобы полюбоваться этой картиной, он был тут же сражен мощным апперкотом Арчибальда Мак-Клостага и молча повалился на ковер. Сержант — последний из тех, кому удалось устоять на ногах — оказался бесспорным победителем сражения и стал искать глазами, чего бы такого выпить. Тут он заметил сильно взволнованного аптекаря — продолжателя дела покойного Рестона.

— Неплохая работа, а? — вызывающе сказал Мак-Клостаг.

Тот робко спросил:

— Вот это у вас и называют — «третья степень»?

— Это? Да вы что: это только разминка! Послушайте, у вас не найдется немного виски для оживления этих покойничков?

Аптекарь, не переставая удивляться, поспешил за свой прилавок и вернулся с почти полной бутылкой. Сержант властно отобрал ее, посмотрел на лежавших и, видя, что они понемногу приходят в себя, объявил:

— Им, похоже, уже не надо.

После этого приложился к бутылке, высосал, не переводя дыхания, половину оставшегося виски на глазах у восхищенного владельца и с явным сожалением отдал ему бутылку.