Инспектор корректности

Александр. Я – тоже… /Кивает вверх./ Когда возвращусь.

Спартак. Посуди, разве я себе враг, чтобы это позволить?

Александр. Но вы не посмеете мне помешать!

Спартак. Почему же!?

Ассистенты. Ваш розыгрыш потеряет свой смысл.

Спартак/с иронией/. В самом деле, ужасно! /АССИСЕНТЫ хохочут. Спартак произносит сквозь смех./ Что же нам теперь делать?

Александр. Расскажите всю правду. Люди ценят искусство – оценят и ваши изделия… Если и будут смеяться… то – надо мной.

Спартак. Не смущает такой оборот?

Александр. А что остается?

Спартак/неожиданно/. Подписать протокол!

Александр. Я никогда не участвовал в розыгрышах.

Спартак. Все когда-нибудь нам приходится делать впервые… К примеру… отдавать Богу душу…

Александр. Что у вас на уме!? /Проносится мимо Спартака. Пытается дернуть шнур вызова клети подъемной машины, вновь оступается, падает. Сидя на полу, стонет, затравленно озирается./ Ай! Опять – ту же ногу!

Ассистенты. Ай! Бедненький! Ножку ушиб! Ой-ой-ой!

Александр/переводит дыхание, прислонившись к стене возле тамбура, рядом с носилками/.

Сейчас… закурить бы… Жалею, что сдал сигареты… /Замечает, что Спартак с Ассистентами – уже близко./ Не смейте ко мне приближаться! /Задевает приставленные к стене носилки, вздрагивает от звука их падения./ Здесь даже носилки мне лгали!

Ассистенты. Ну да! В самом деле! Как им не стыдно!?

Спартак. Вот это ты зря! Потому что они тебе скоро сослужат… последнюю службу.

Александр /в смятении/. Зачем же вы мне говорите такое?!

Ассистенты. Да! В самом деле – зачем? Пожалейте бедняжку!

Инспектор заставляет себя встать, с трудом раздвигает наружные створки тамбура, исчезает внутри. На несколько секунд сцена погружается в темноту. И вновь – полумрак подземной выработки. Слева раздвигаются внутренние створки. Появляется Александр, задвигает створки, ковыляет, прихрамывая. Слышится тяжелое дыхание.

Александр. Куда я? Что мне здесь надо? /Сжимает руками виски./ Как стучит кровь! /Вздрагивает от шелеста створок за спиной, оборачивается. В выработке появляется Спартак с Ассистентами. Все – в масках./ Маску! Маску надень! /Суетливо шарит рукой, извлекает из полости и с трудом надевает дыхательное устройство. Лучи ручных фонарей «бьют» корифею в лицо. Он роняет головной убор и, заслоняясь руками, отступает к стене./ Остановитесь, Спартак! Я помню, около вас всегда царил дух лицедейства! В имитациях коацерватных следов вы сами себя превзошли! Но, послушайте, покрывать ими стены и выдавать за находки… Ведь это – нечестно!

Спартак/хохочет/. «Честно», «нечестно»! Вспомни еще про «ответственность», «долг», «совесть», «верность» … – каких только хитрых манков ни придумали умники, чтобы взнуздать недоумков! Горюшко наше! Всех удивляет, как до сих пор тебя носит Земля! /Пауза./ Впрочем… я могу обещать тебе проводы по наивысшему классу.

Александр/у него перехватывает дыхание/. Замолчите!

Спартак. Неужто настроился жить?!

Александр.

А вы допускаете мысль…?

Спартак. «О близком, неотвратимом конце»? Разумеется! /Неожиданно./ Только – твоем! /«Отпасовывает» ногой оброненную инспектором каску./ Возьмите, ребятки. Ему это больше не нужно.

Один из АССИСТЕНТОВ подбирает и прячет белый головной убор в полость накидки.

Ассистенты. Бедная касочка! /Александру./ Ирод! Что она сделала?!

Александр. Вы не посмеете… Я не сказал вам… /Указывает вверх./ Там есть человек, который знает, где – я!