Инспектор корректности

АННА /в микрофон/. И все-таки, что вы хотите? АЛЕКСАНДР. Кто это, Анна? АННА./АЛЕКСАНДРУ/. Егуда. Просит тебя. АЛЕКСАНДР. Скажи, что мне не о чем с ним разговаривать! АННА /в микрофон/. Слышите? /АЛЕКСАНДРУ/. Настаивает. АЛЕКСАНДР. Как мне не хочется с ним говорить! /Вздыхает/ Ладно... давай. /Сочувственно глядя на мужа, АННА передает ему телефон./ Алло... Это я Александр... Здравствуйте, коли не шутите... Вам кажется, что я "чем-то расстроен"!? Как бы вы веселились, если бы вас попытались убрать? Да, представьте себе: я "дрожу" за свою "драгоценную жизнь"! А что, ваша - вам безразлична? Ладно, допустим, я заблуждаюсь. Есть ведь корректные методы убеждения... Ах, "почему подозрение пало на вас!?" Объясню. Ну, во-первых, чтобы вы знали, из всех видов транспорта я признаю только велосипед... "Одобряете!?" Не морочьте мне голову! Я узнал вас Егуда! В машине, которая сбила меня, были вы! А причем здесь Спартак!? Он как раз ожидал меня в палеошахте... "Зачем ожидал?" Перестаньте, Егуда! Вы все это знали и не могли допустить, чтобы я туда прибыл и подписал протокол как "инспектор корректности"... Да, Спартак - резковат. Я не спорю. Но это еще не причина... Ну вот, вы опять - за свое! А проклятые взрывы на шахтах... Вы и тут ни при чем?! Послушайте, старые шахты сто лет никому не мешали. Но стоило там изыскателям что-то найти... - все как будто сорвались с цепи! Похоже, эти находки кому-то спать не дают! И потом, в методичности, с которой уничтожаются шахты, виден расчет... Но я и не думал вас оскорблять... Что может быть проще - собраться, все обсудить... "Не получится"? Почему!? Что вам сделал Спартак? Послушайте, как изыскателю ему вообще равных нет! Что!? "Надоел разговор"!? Извините, не я его начал... /АННЕ./ Отключился. /Кладет телефон на место./ АННА /взволнованно/. Александр, зачем ты позволил втянуть себя в эту "инспекцию"? Что это значит: "Инспектор корректности"? Я понимаю "корректность" как правильность, вежливость, точность и благородство манер... Но если с инспектором можно так просто разделаться... АЛЕКСАНДР. Извини меня, кроме "хороших манер", "корректными" называют исследования, соответствующие стандартам науки... в отличие от "некорректных", - способных ввести в заблуждение... АННА. Да! "заблуждение"! Боже мой, что кроме этого может наука, если она не способна помочь нашей девочке? АЛЕКСАНДР. Думаю в корне всякой болезни как раз лежит "некорректность" какое-то несоответствие, ложь, в своем роде, а, может быть, и... преступление. /Прижав к груди кулачки, АННА со стоном опускается на пол./ Что ты, родная!? /Поднимает, усаживает - в кресло./ Пожалуйста, успокойся... /Наполняет стакан из сифона, подносит жене./ Анна, выпей... АННА /стонет/. А-а-а-а! Мне не будет прощения! /Отпивает глоток./ АЛЕКСАНДР. Значит, мне - тоже... /Ставит стакан на стол./ АННА /тихо/. Ты - ни при чем... АЛЕКСАНДР. Анна, я верю, что наша малышка поправится. АННА /успокаиваясь, достает платок, вытирает слезы/. Ну что ты за человек, Александр!? Я слышала, как ты признавался ей... в трусости. АЛЕКСАНДР. Не могу притворяться. АННА. Ну да, ты - хороший... Одна я у вас - дрянь! Я - дрянная! Дрянная! АЛЕКСАНДР. Ты - славная! АННА. Ради бога, оставь!

Звучит телефонный вызов.