Инспектор Лосев

– Теперь, знаете, другие принцы, – рассудительно говорит Нина. – Верочка никак не хотела этого понять. Вот мой Витя – это принц! Он же сделает все, что я захочу. И достанет все. Как у О’Генри я недавно читала. Помните? Она среди зимы захотела персик. И ее возлюбленный – он гангстер был – достал. Даже стрелял в кого-то. Вот это любовь. А она говорит: «Я же просила апельсин». Представляете?

– Почему вы думаете, что Вера ждала какого-то принца? – интересуюсь я.

– Как – почему? Она же говорила. И вообще… Она очень чувствительная была. Знаете, над книжкой даже иногда плакала. Это уж совсем смешно. В наш век. Сейчас книжки пишут, чтобы горизонт расширять, а не плакать над ними. Вы со мной согласны? Витя говорит, что нервные клетки надо беречь. Нервные клетки не восстанавливаются. Вы про это когда-нибудь слышали?

– Да, слыхал.

– Вот-вот. Я, например, люблю книги, где большая любовь, благородная, чистая, чтобы хоть на минуту забыться, унестись. А философия, она для пожилых. А Верочка вот по-другому смотрела. Она говорила, есть люди интеллигентные, образованные, а есть полуинтеллигентные, полуобразованные. И вот эти «полу», значит, опаснее, чем совсем необразованные. Чепуха, правда? Хорошо одеться, красиво квартиру обставить – это что, не интеллигентность разве? В человеке все должно быть красиво – и тело, и душа, и одежда. Это же Горький сказал. Или Чехов, я точно не помню. Но разве теперь я Верочке что-нибудь докажу? – Нина глотает слезы. – Разве она меня услышит?

Ох, что-то много было недосказано и недоспорено между сестрами. И это даже сейчас гложет Нину, не дает ей покоя.

Вот ушла из жизни тихая, скромная, мечтательная, совсем непрактичная девушка, а с каким волнением и беспокойством, что ли, вспоминают ее самые разные люди, словно растревожила она их чем-то.

– Скажите, – снова спрашиваю я, – а были у Веры какие-нибудь неприятности в последнее время? Или какая-нибудь беда?

– Вы знаете, – Нина поднимает на меня полные слез глаза, – она же из всего делала трагедию, из каждого пустяка.

– Ну, например.

– Например? Вот хотя бы поухаживает за ней ее начальник, подарок какой-нибудь сделает. Уже трагедия. И брать, конечно, не желает. А ведь он тоже мужчина. Ему молодая и красивая женщина небезразлична. И что тут такого, правда?

– Подарок подарку рознь, – туманно отвечаю я.

– Вот именно! – подхватывает Нина и даже всплескивает руками. – Ведь не дом, не автомобиль дарит. Не разорится из-за нее. Только ради внимания, пустяк какой-нибудь.

– Что же он ей, например, дарил?

– Пытался. Я же вам говорю: она ничего не принимала.

– Ну, пытался.

– Прелестную сумочку, например. Мы потом такую у одной иностранки видели, Вера мне показала. Умереть можно, какая сумочка. Ну, что еще? Да? Шкурку на воротник хотел подарить. Норку. Ему откуда-то привезли. Ну, всякую мелочь еще. То помаду, то пудру заграничную. А однажды путевку хотел подарить.

– Дорогие, однако, подарки, – замечаю я.

– Вы что думаете, у них связь была? – оскорбляется Нина.

– Ну что вы! Просто удивляюсь.

Я и в самом деле удивляюсь. С какой стати Меншутин преподносил своей секретарше такие подарки? Пытался ухаживать? Уж не из-за этого ли… Да нет, чепуха! Она его благополучно отшила, после чего он даже познакомил ее с женой и разыгрывал из себя эдакого старшего друга. Ну, была минутная слабость у человека, увлекся. А потом одумался. С кем не случается! Да, конечно, скорей всего так и было.

– Кто еще за Верой ухаживал, вы не знаете?

– Нет, – грустно качает головой Нина и, вздохнув, снова достает сигареты.

Прикурив, она глубоко и жадно затягивается. Глаза ее по-прежнему полны слез. Она все-таки любила сестру и тяжело переживает случившееся.

– Верочка была ужасно скрытной, – вздохнув, говорит Нина. – Она все в себе переживала, словечка из нее не вытянешь. Мамочка наша ей всегда говорила, когда еще детьми были: «Не молчи, расскажи, самой легче будет». А Верочка сожмет губки, насупится, так и уходит. Она еще, знаете, очень гордая была, – добавляет Нина таким тоном, словно сообщает о каком-то пороке или физическом недостатке.

И тон этот напоминает мне совсем о другом.

– Кажется, Вера больна была? И путевку ей трудно было достать в этом году летом?

– Кто это вам сказал? – снова оскорбляется Нина. – Да Витя любую путевку ей мог достать! Куда хотите.

– Почему же она не поехала летом?

– Не хотела.

– Может быть, начальник не отпустил?

– Да вы что? Он ее просто упрашивал. Господи, мне бы такого начальника.

– А у вас какой? – улыбаюсь я.

– У меня старый дурак, который без меня давно бы в тюрьму сел, – резко отвечает Нина.

– Ого! Кем же вы работаете?

– Бухгалтером.

– А ваш муж?

– Он экономист, – неожиданно скромно отвечает Нина. – Кончил Плехановский. Я, между прочим, тоже в этом году его кончила. Сейчас ведь без высшего образования нельзя, особенно культурному человеку. И, между прочим, мужчины очень это в женщинах ценят, правда? Тем более, и за границу теперь с женами ездят. Мы с Витей в Болгарии были, в Венгрии, в Австрии даже.