Инспектор-призрак

Он начал стандартный маневр подхода на внутрисистемной тяге, что, само собой, потребовало времени. Несколько часов спустя он щелкнул тумблером передатчика и запросил разрешения на посадку по стандартной формуле.

— Говорит корабль Медслужбы “Эклипсус-20”. Прошу посадки. Прошу координаты космодрома. Наша масса — пятьдесят тонн. Повторяю, пять — ноль тонн. Цель визита — планетарная санинспекция.

Он откинулся на спинку кресла. Задание было рутинным. В космопорту на Марисе-3 должна быть посадочная решетка. Диспетчер сообщит координаты точки, в которой должен зависнуть медкорабль. Посадочная решетка протянет в космос, на расстояние пяти планетных диаметров, щупальце посадочного поля, поймает корабль и, мягко притянув к поверхности, опустит на посадочную решетку. После этого Кэлхаун, как официальный представитель Медслужбы, вступит в серьезные переговоры с властями колонии с целью выяснить состояние общественной системы здравоохранения.

Кэлхаун ждал ответа на запрос и рассматривал диск планеты.

— Судя по карте, — заметил он, обращаясь к Мургатройду, — город расположен на берегу вон того залива.

С поверхности пришел наконец ответ. В динамике космофона раздался удивленный голос:

— Что? Что вы там такое сказали?

— Корабль медслужбы “Эклипсус-20”, — терпеливо повторил Кэлхаун. — Прошу координаты посадки. Масса пять — ноль тонн. Цель визита: планетарная санинспекция.

— Медкорабль? — с еще большим удивлением сказал голос. — Великие Небеса! — Судя по тону, человек у микрофона отвернулся в сторону: — Эй, вы только послушайте его!

Наступила тишина. Кэлхаун приподнял брови. Он не ожидал затруднений. Он должен был познакомить медиков Мариса-3 с последними достижениями в области медицины. Если даже эти сведения уже имелись на планете, добытые обычным путем обмена и торговли, Кэлхаун должен был в этом убедиться. В любом случае, через три дня он вернулся бы на борт медкорабля, посадочная решетка забросила бы “Эклипус-20” на орбиту, и Кэлхаун с Мургатройдом поспешили бы с докладом в штаб-квартиру Службы. Возможно, — хотя и маловероятно — он увез бы с собой какую-нибудь новинку, придуманную медиками этой колонии.

Кэлхаун нетерпеливо постукивал по приборной панели пальцами. Слишком долгая пауза. Наконец послышался новый голос.

— Эй, наверху! Отзовитесь!

Кэлхаун очень вежливо ответил.

— Ждите, — сдавленно сказал голос.

Послышалось неразборчивое бормотание. Люди, собравшиеся вокруг передатчика в пятидесяти тысячах миль внизу, совещались. Потом — щелчок. Кэлхаун снова вопросительно поднял брови — это абсолютно не вписывалось в рамки рутинной процедуры! Важность Медслужбы еще никто и никогда не оспаривал. Штаб-квартира местного сектора находилась в созвездии Кита. Сотрудникам приходилось работать с двойной и тройной нагрузкой и существовать Медслужба могло лишь благодаря согласию колоний помогать. Ведь Медслужба была чем-то вроде межзвездной клиники. Сюда собирался и отсюда распространялся новый опыт лечения и диагностики, а время от времени местная служба входила в контакт с аналогичной штаб-квартирой соседнего сектора. Например, новой технологии генной селекции понадобилось всего пятьдесят лет, чтобы пересечь Галактику. Неплохая скорость, учитывая, что полет по прямой в овердрайве занял бы три года. Медицинская служба стоила затраченных усилий. Десятки колоний выжили только благодаря помощи медкораблей. И никогда, нигде медкораблю еще не отказывали в гостеприимстве.

— Слушайте, внизу! — нарушил молчание Кэлхаун. — В чем дело? Вы думаете меня сажать?

Молчание. Потом, совершенно внезапно, кабину наполнил оглушительный грохот. Вибрировало все, что могло вибрировать, подпрыгивать, дребезжать и стучать. Отключилась система освещения — сработали предохранители. Затарахтел клаксон детектора наружных объектов. Вскрикнул индикатор температуры корпуса. Внутреннее гравиполе дало всплеск интенсивности и полностью исчезло. Пульт словно сошел с ума. На несколько секунд воцарился бедлам.

Потом все стихло. Мертвая тишина. Невесомость, темнота. Где-то жалобно мяукнул Мургатройд.

Кэлхаун вспомнил книгу, которую читал во время полета. По книге, он имел дело с “неблагоприятными последствиями”, нацеленными, скорее всего, на прекращение существования медкорабля.

— У кого-то чешутся руки, — подчеркнуто спокойно сказал Кэлхаун. — Черт подери, какая муха их укусила?

Он щелкнул клавишей экранов. Видеоэкраны имели сложную чувствительную систему предохранителей, потому что нет в космосе объекта беспомощнее ослепшего корабля. Экраны, вопреки надежде Кэлхауна, не загорелись: значит, предохранители вовремя не сработали.