Инспектор Вест возглавляет расследование

— Да, их украли. Если их обнаружит полиция или Лессинг, вы, Клей и я — люди конченые. Полиция не должна их получить!

— Если их не брал Лессинг, кто же другой?

— Я узнаю.

— Неужели вы не догадываетесь?

— В данный момент нет.

— Выходит, что кто-то шныряет вокруг с грузом динамита, достаточно большим, чтобы взорвать нас всех к чертовой матери? Нет, Поттер. У вас должны быть какие-то соображения о личности похитителя. Кто имел возможность обыскать ваш дом? Кто использовал подвернувшуюся ему возможность? Вы же работаете с другими. Кто? Вот что я хочу знать.

— Успокойтесь! — фыркнул Поттер. — Я работаю с другими, да. Они занимают высокое положение и слишком дорожат своей репутацией, чтобы забираться в чужие дома или нанимать для этого разную шваль. Я работаю на людей, которые не станут рисковать. Они действуют через меня. Цена была высока, и я взялся за работу. Многое пошло неверно, но все еще можно исправить: если только мы сами не будем терять головы.

Помолчав, он коротко распорядился:

— Давайте-ка прорепетируем! Как вас зовут?

Дюк откинулся в своем кресле:

— Харрингтон. Вильям Эллсворд Харрингтон.

— Когда вы родились?

— 30-го января 1908 года.

— Где?

— В Йоркшире. Хемсли-роуд, 19, Харрогейт.

— Девичье имя вашей матери?

— Прендергаст, Эмили Джоанна. И я могу рассказать все остальное без наводящих вопросов, — сердито добавил Дюк. — Мой отец был Вильям Эллсворд Харрингтон первый. Он был джентльмен-фермер, но больше первое, чем второе. Умер он во Франции в 1914 году. Мать в 1918 году от азиатского гриппа. Воспитала меня приемная тетя, которая с выгодой сумела поместить все то, что оставила ей моя мать — порядка 2-х тысяч. В августе 1934 года я избавился от любовной заботы моей тетушки, выйдя из Грамматической школы Харрогейта. Я эмигрировал в Южную Африку, устал от апельсинов и лимонов и перебрался в Сингапур, где мне надоело продавать туристам поддельные драгоценности. После этого были каучуковые плантации на Борнео и в Южной Малайе. У меня были блестящие идеи в отношении каучука, которые я начал успешно претворять в жизнь, но меня обманули партнеры. Тогда я сел на торговое судно до Сан-Франциско, где у меня появились новые идеи, и здорово заработал. Я возвратился в Англию из-за войны и пошел во флот.

— Почему во флот?

— Просто я люблю соленую воду. Я назвал себя Дюком Конроем, потому что не хотел, чтобы моя семья нашла меня, ну и потом, когда я сел на судно, моим хозяевам это пришлось не по нраву, и они разыскивали меня с полицией. Вот я и посчитал, что инкогнито куда удобнее во всех отношениях. В Южной Атлантике нас торпедировали, меня здорово стукнуло. Я до сих пор хромаю. Надеюсь, что английские хирурги сумеют меня починить… Вот и вся история, но говорю вам, что…

— Я не просил вас…

— Сидите и слушайте, — грубо оборвал его Дюк. — Я тупица, конечно, но не в такой уж степени, как вы воображаете… Возможно, у нас бы это дельце и выгорело бы, если бы Харрингтона прихлопнули до того, как Вест и Лессинг с ним познакомились. Однако, поскольку Клод Прендергаст распустил нюни, я выхожу из игры.

— Вы будете продолжать свою линию или полиция узнает, что до того, как стать в Южной Африке «Харрингтоном», вы совершили два убийства в Южной Родезии. Впрочем, о таких мелочах не стоит вспоминать. Лессинг и Вест знают какого-то человека, который называет себя Харрингтоном. Ну и что же? Когда этот Харрингтон умрет, будет сколько угодно доказательств того, что он не настоящий сын Эмили Джоанны Харрингтон, жены покойного Вильяма Эллсворда. Да, да. Личность того Харрингтона будет дискредитирована, а ваша — установлена.

— Говорю вам, это не пойдет. Вест никогда такому не поверит и…

— Весту придется посчитаться с фактами, — сказал Поттер. — У меня имеются необходимые документы, доказывающие, что вы и есть истинный Харрингтон, а второй, который в данный момент околачивается в Делаваре, самозванец. Оставь юридическую сторону этого дела мне.

— Черта лысого я это сделаю! Вы что же воображаете, что этот Харрингтон так и будет вам помалкивать в тряпочку? Неужели он ничего не рассказал Лессингу уже сегодня вечером? А если и нет, что сделает полиция, когда его убьют?

— Когда мы доберемся до Харрингтона, его никто не будет убивать. Он сам покончит с собой. И оставит неоспоримые доказательства того, что вместе с Эйбом Фентоном и другими он организовал убийства троих Прендергастов. Я сам прослежу за тем, чтобы тут комар носу не подточил. Полиция будет счастлива, что их теория убийства подтверждена и найден к тому же мертвый убийца с самым убедительным мотивом. Ну а тем временем я «отыщу» вас.

Дюк глубоко вздохнул.

— Говорить-то вы умеете… Послушать, так все это сущие пустяки, и осечка исключается.