Инспекция

— Эх, шутник! И этот — туда же. А ещё пожилой, седовласый. Тоже, скажешь, ветеран войны?

— В каком смысле?

— Воевал, я говорю?

— Приходилось.

— Ну и что? Все равно полную цену плати.

— Вот, пожалуйста. За меня и за ветерана. Сорок рублей. Достаточно?

— Родственник он ваш, значится? Так бы сразу и говорили.

— Никакой я ему не родственник! И в милостях я не нуждаюсь, но и что положено мне, то должны предоставить. Я вас не просил платить за меня, я и сам могу заплатить.

— Правильно, но это я вас прошу, позвольте мне заплатить за вас?

— Почему же это? Вроде, не родные мы.

— Но и не чужой вы мне.

— Не чужой? Не припоминаю, когда виделись.

— Это не важно. Я вас вижу очень хорошо, и мне этого достаточно.

— Чудной вы. А позвольте спросить…

— Извините, но мне нужно выходить. Водитель, остановите, пожалуйста, у очистных сооружений!

— Не положено, — вмешалась кондукторша.

— А если бы ваш начальник ПАТП попросил?

— Попросил? Он не просит, а приказывает.

— Ну, так он прикажет вам сегодня вечером, чтобы вы делали остановку по просьбам пассажиров, если это не противоречит правилам движения.

— Откуда вы знаете?

— Знаю. Вот видите, что это?

— Сто рублей, кажется.

— Вот я вам их даю, если он не попросит, то они ваши. А если попросит, то вы мне их вернёте.

— Как? Куда?

— А уж об этом не беспокойтесь. Согласны? Держите!

— Фальшивая, поди? Нет! Странный тип. Вась, тормозни у очистных, высадим пассажира, — добавила, она, резво пряча сторублёвку в карман.

* * *

Вечером того же дня начальник ПАТП вызвал кондукторшу и твёрдым голосом произнёс:

— Анна Петровна, я вас прошу впредь всегда делать остановку по просьбам пассажиров, если это не противоречит правилам движения.

Кондукторша хотела ответить: «Да, конечно, будет сделано!», но вдруг обнаружила, что её язык совершенно безболезненно отвалился. В этот самый момент из её кармана выпорхнула сторублёвая бумажка и, полетав, как бабочка, вокруг неё, внезапно исчезла.

Глава 3. ПАРАДНЫЙ ВХОД

От очистных сооружений несло так, что хоть святых выноси. Квинтэссенция городских сливов парилась в огромных бассейнах, медленно превращаясь в органические удобрения. Водитель автобуса поспешно закрыл двери и резко тронулся с места, обдавая Седовласого выхлопными газами и пылью из-под колёс, что на фоне общего «аромата» могло сойти за дезодорант. Седой достал из воздуха средним и указательным пальцами какую-то монетку, перевернул и провёл по ней большим пальцем по часовой стрелке, она мгновенно стала сиять, как купол Казанского собора при слепом дожде. Седой швырнул золотую монетку в самый центр зловония, и мгновенно от места её падения пошли золотыми кругами разрастаться желтые одуванчики. Теперь вместо завала фекалий здесь была поляна из чистейшего чернозёма, покрытая сплошным ковром ароматных одуванчиков. «Так-то лучше», — пробурчал Седой и уверенно пошел к самому центру жёлтого пятна. Затем, начертав рукой в воздухе какие-то таинственные знаки, он круговым движением пальца обрисовал впереди себя эллипс. Жёлтый дёрн медленно расползся, и под ним открылась лестница вниз. Седой встал на первую ступень, но лестница против его ожиданий не поехала вниз. Седой пожал плечами и стал спускаться. На стене первого пролёта висела табличка: «Вход в чистилище временно перенесён к Чернобыльской АЭС. Падшим и заблудшим душам проезд в багажном отделении самолетов авиакомпании «Сибирь», рейс 242, по средам. От аэровокзала Киев доставка белым облаком «Аэропорт — Крещатик — Припять» проезд бесплатный. Справки по телепатопеленгу 3-18-46-11. Звонок платный».

«Бюрократы чертовы» — очень спокойно, точно и адресно дал определение Седой. Затем он слегка пнул ступеньку, и лестница послушно вынесла его наверх. Жёлтая дыра затянулась, как только он покинул её. Седой ещё раз окинул взглядом одуванчиковое поле и негромко, но с восклицательной интонацией произнес: «Илья!»

И тотчас же на небесах загромыхало, натянуло невесть откуда тяжёлых грозовых туч со всех сторон. Первая молния полоснула вдоль неба, и почти тотчас же другая стрелой пролетела почти к самым ногам Седого.

Яркая вспышка на мгновение ослепила всё кругом, после чего в месте, где в землю возникла молния, возникла горящая повозка с запряженными в неё четырьмя огненными конями. На козлах сидел веселый бородатый старичок.

— Туточки я, куда изволите править? — весело произнёс Илья.

— К четвёртому, — ответил Седой, вскакивая в повозку.

— Ясно. Тиха украинская ночь. То есть, день, простите. Но, залётные! — и повозка плавно вознеслась в небеса.

* * *

Водитель автобуса на обратном пути в недоумении смотрел на очистные сооружения. Вместо привычно неудобоваримого запаха, сбивающего с ног даже молодого поросёнка, от очистных сооружений приятно пахло медовым одуванчиковым ароматом, усилившимся после грозы. Пассажиры пооткрывали окна и весело ругали синоптиков, суливших на этот день ясную безоблачную погоду.

Глава 4. ЧЕРНЫЙ ХОД