Инстинкт

— Глотнул немного газа, сэр. И вот это… — Он показал глубокую рану, из которой била кровь, стекая по предплечью на кисть. — Чертовски больно.

— Ступай к вертолету, Мэдисон окажет тебе первую помощь. — Уэбстер повернулся к Картеру. — Что-нибудь еще?

— Ничего необычного, сэр.

— Образец есть?

Картер показал Уэбстеру добычу.

— Отлично. — С прозрачным кубом в руках он направился к Лоре, стоявшей ниже по склону. — Доктор Трент, еще раз примите мои извинения за причиненные неудобства. Мы были вынуждены пойти на такие меры, чтобы побудить вас ознакомиться с положением вещей. Надеюсь, вы это поймете.

Лора приподняла бровь, как бы говоря: «И что теперь?»

Уэбстер несколько мгновений выдерживал ее взгляд, а затем поднял прозрачный контейнер на уровень ее глаз. Поскольку было слишком темно, чтобы рассмотреть содержимое куба, выражение лица Лоры не изменилось. В своей работе она привыкла ко всяким неожиданностям, а потому, что бы там ни оказалось, ее это вряд ли…

В это время Картер включил фонарь, и Лора замерла, потрясенная увиденным. Оно не может быть настоящим! Это насекомое существует вопреки всей науке! Вопреки всему, что она знает! Слова застряли у Лоры в гортани, вдруг ставшей сухой, как окружающая ее пустыня. Лора хотела взглянуть на Уэбстера, получить от него подтверждение реальности происходящего, но не могла отвести глаз от куба.

Оса величиной с кулак!

Хотя насекомое не имело признаков какого-либо определенного вида, сходство его облика с самой обычной осой заставляло Лору именно так и называть эту тварь. Вглядевшись, она тотчас вспомнила ногу, которую накануне продемонстрировал ей Бишоп. Поразительно, но она различала невооруженным глазом анатомические элементы, которые ранее могла видеть только под микроскопом: глаза треугольной формы, петиоль, разделяющую метасому и мезосому [11]и показывающую восхитительную хрупкость осиной талии, членики антенн, которые уже подергивались, давая понять, что оса оживает.

Уэбстер понимал, что Лорой владеют сильнейшие чувства, почти благоговейный страх. Он медленно повернул куб, чтобы она могла рассмотреть добычу со всех сторон. Оса была поймана безупречно — казалось, она застыла в полете, и Ван Аренн просто переместил ее в куб. Наклонившись, Лора чуть ли не прижала нос к оргстеклу, любуясь совершенством изящных коричневых ног насекомого.

И тут оно ожило — сразу, внезапно — и бешено забило крыльями. Лора резко отпрянула, а Уэбстер сильнее сжал контейнер в руках. Майор был готов к этому, но для Лоры все произошло совершенно неожиданно. Разумеется, это была оса во всех отношениях, но размеры придавали насекомому какие-то человеческие черты: оно было дерзким, агрессивным, злобным.

Уэбстер кивком дал понять, что опасаться нечего, и Лора снова с осторожностью приблизила лицо к кубу. Казалось, оса обращает всю свою ярость именно на нее. Насекомое билось головой о прозрачную стенку, словно пытаясь преодолеть преграду, отделяющую его от Лоры. Однако еще больше ее восхитило увиденное через дно куба: оса пустила в ход свое жало. И хотя внедрить этот орган в толщу оргстекла ей не удалось, ее коготки, касавшиеся дна перед очередной яростной попыткой взлететь, погружались в белесоватую лужицу яда.

— Что это? — спросила наконец Лора.

— Давайте вернемся в вертолет, — предложил Уэбстер.

Глава 9

В тысячах километров от Афганистана, в Колинас де Эдад, сквозь туман, окутавший верхушки деревьев, просачивались солнечные лучи. Было утро, но никто из этих людей, занятых своим делом, не ведал, какое время дня наступило или сменилось другим: в трехстах метрах под землей в помещениях БРЭВИСа время текло, как в казино Лас-Вегаса. Часть сотрудников базы трудились в лабораториях, другие спали, третьи развлекались — играли в настольный теннис и на бильярде или смотрели фильмы, пользуясь богатой коллекцией дисков. Два биолога и генетик-экспериментатор досматривали «Касабланку» — одному из них предстояло вернуться к работе, а двое других собирались лечь спать.

БРЭВИС разместили под землей из соображений секретности, но вскоре руководители проекта осознали, что такое расположение имеет еще одно преимущество: отсутствие четкой границы между днем и ночью способствует подсознательному стремлению повиноваться, что облегчает управление обитателями подземелья. Оказалось, что неведение о такой основополагающей вещи, как время наступления ночи, делает людей робкими и зависимыми.