Инстинкт Бабы-Яги

Юноши потащили туда ящики. Я заглянул в раскрытые двери. Так, Нора окончательно решила превратиться в Ниро Вульфа. Бельевая была пуста. Гладильная доска исчезла, гора смятого постельного белья тоже.

Парни принялись ловко распаковывать принесенное. Один монтировал подставки, другой вытаскивал горшки с чахлыми растениями.

– Это орхидеи? – тихо спросил я.

Нора повернула голову:

– Нет, пока я решила завести что попроще, ну а потом займусь орхидеями.

Я не нашелся, что ей сказать.

– Теперь осталось лишь купить красное кожаное кресло, – с удовлетворением заявила через час хозяйка, оглядывая превращенную в оранжерею бельевую.

Однако, чтобы совсем превратиться в великого сыщика, Норе еще следует потолстеть килограммов на сто и начать пить пиво…

Очевидно, по моему лицу скользнула ухмылка, потому что Нора поджала губы и резко спросила:

– Ну, какие дальнейшие действия собираешься предпринять?

Честно говоря, у меня на языке вертелась фраза: «Поеду куплю вам парочку жирных тортов, чтобы быстрее приобрели внешнее сходство с Ниро». Но вслух я произнес, естественно, совсем иное:

– Ну… не знаю… нет никаких зацепок.

– Есть одна.

– Какая?

– Кто звонил Райковой?

– У нее мобильный, – напомнил я.

– Прекрасно, – воскликнула Нора, – скорей всего, звонок был одним из последних!

– И что?

– Надо узнать ее номер.

– Я записал.

– Ваня! Ты делаешь успехи! – обрадовалась Элеонора. – Теперь живо выясни, какой компанией пользовалась Марина, поезжай туда и постарайся взглянуть на ее файл в компьютере.

– Зачем?

– Там сохраняются номера тех, кто звонил ей и кого вызывала Марина, – пояснила она.

Глава 11

На следующее утро я отвез Миранду в школу и вновь удивился, почему Настя, имеющая большие деньги, позволяет ребенку одному отправляться в такую несусветную даль. Стояло темное, пронзительно холодное, ветреное утро. Филимон, которого я принес в машину, не пожелал устроиться на полке у стекла, а лег к Миранде на колени.

– Почему ты ездишь так далеко? – спросил я.

Миранда засопела:

– А меня из трех школ выперли.

– За что?

Девочка пожала плечами:

– Учиться неохота, наставят двоек…

Я хотел было прочитать ей мораль, но вовремя прикусил язык. Похоже, Насте наплевать на дочку и та растет словно лопух под забором.

Наконец мы оказались в темном дворе, через который нехотя, волоча сумки, брели заспанные дети.

– Филечка, – потискала кролика Миранда, – миленький, до вечера, любименький, чмок, чмок…

Было видно, что ей страшно неохота идти на занятия.

– Ты опоздаешь.

– Ну и на… – заявила девочка.

– Пожалуйста, не ругайся, мне это не нравится.

Миранда удивленно вскинула брови:

– Сейчас все матерятся, ты бы у нас на перемене ребят послушал.

И что возразить?

– Эх, Ваня, – тяжело вздохнула девочка и открыла дверь, – хороший ты, только жутко отсталый.

Я закрыл за ней дверцу и поехал в офис «Билайн». Филимон, очевидно замерзший, устроился теперь у меня на коленях. Пару раз я перекладывал длинно-ухого на соседнее сиденье, но он с упорством, достойным лучшего применения, вновь пролезал ко мне. В конце концов я сдался, впрочем, Филимон не мешал, просто тихо спал.

Добравшись до места, я запер машину, пошел было к входу в офис, но потом внезапно, сам не понимая почему, обернулся. Филимон стоял на задних лапах, опершись передними о стекло, на его морде было написано неподдельное отчаяние. Повинуясь непонятному порыву, я вернулся, вытащил из багажника небольшую сумку и сунул туда животное.

– Хорошо, пойдем со мной, если до такой степени не хочешь оставаться один.

Побродив по большому залу, я нашел окошко, за которым сидел парень в костюме.

– Простите, нельзя ли посмотреть, кто звонил по этому телефону в четверг?

Служащий включил компьютер и наклонил голову. В ухе у юноши сверкнула крохотная бриллиантовая сережка, похожая на ту, которую Миранда носит в носу.

– Очень часто, – сказал он, – клиенты считают, будто компания их обманывает, а потом посмотрят распечатку, и получается, что на самом деле столько наговорили. Ваш паспорт, пожалуйста.

Я подал в окошечко красную книжечку. Паренек уставился в экран, потом воскликнул:

– Не могу выдать вам бумагу.

– Почему?

– Но телефон зарегистрирован не на ваше имя.

– Знаю-знаю, его владелица Марина Райкова, моя сестра, очень просила выяснить, что к чему. Понимаете, ее в четверг не было, а…

– Сестра, говорите, – протянул служащий, – но вы-то Иван Подушкин, а она Марина Райкова?

– Правильно, – решил я не сдаваться, – она замуж вышла, была Подушкиной, стала Райковой.

– И отчество не совпадает, – проявил бдительность клерк. – Вы Павлович, она Сергеевна.

– Мы от разных отцов, – выкрутился я.

– Ну тогда она никак не могла быть в девичестве Подушкиной, – припечатал зануда. – По-моему, вы придумываете!

Я лихорадочно принялся соображать, как поступить. Вот уж не предполагал, что сотрудники тут такие подозрительные.

– Ой, – воскликнул паренек и округлил глаза, – что это у вас в сумке шевелится?!

Я расстегнул «молнию».

– Не волнуйтесь. Это всего лишь кролик.

– Какой пусенька, – совсем по-девчоночьи засюсюкал клерк, – заинька, беленький… Я тоже животных люблю, но у меня кошка.