Инстинкт бойца

На ум снова пришли слова Марковцева, сказанные им во время окончательного анализа операции по уничтожению учебного центра Давлатова. До заброски оставались считанные часы. Сергей оторвался от карты и прищурился на полковника: "Я покажу Давлатову то, чего он никогда не видел".

"Что он этим хотел сказать?" - продолжал мучиться полковник, прохаживаясь по кабинету.

И почти догадался, когда в очередной раз подумал о том, что Марк никому не доверяет, - это связано и с учреждением, на которое работал Сергей, и свойственно его натуре. Если так, то у Марка наверняка есть собственный план операции, о котором в профильном отделе нимало не догадывались. Согласно точному плану операции "Вергилий", боевики будут ждать его в одном месте, тогда как Марковцев появится в другом.

Хотя...

Эйдинов не видел другого варианта, все специалисты, включая и самого Марка, пришли к выводу, что попасть на территорию базы лучше всего с восточной стороны, остальные, как сказал руководитель группы боевого планирования майор Гусейнов, пригодны лишь для атаки силами дивизии.

- Не понимаю, - вслух произнес Эйдинов, - хоть убей меня, не понимаю, как он это сделает. Но хочу не ошибиться в Сергее.

Полковник извлек из сейфа черновик плана и уселся на диван, больше похожий на больничную кушетку.

"Да, - он покачал головой, глядя на сотни пометок, стрелок, кружков и прямоугольников, - сейчас попробуем разобраться..."

- Квадрат, 1085, - бормотал Эйдинов. - Две десятых этого квадрата занимает шестнадцатая часть базы. Так, непонятно... Двойная колючая проволока по всему периметру, напряжение, грунтовка... А это чей почерк: "Типа блокпоста"? Нет, с юга тоже не подобраться... Небольшой аэродром с ВПП, ангаром и единственным самолетом. Сколько от него до базы?.. Три километра.

С 17 ноября, когда в отделе получили известие о "гибели" Сергея Марковцева, Эйдинов стал более серьезно относиться к астрологическим прогнозам. В ту среду многое совпало. А что сегодня?

Владимир Николаевич сел за стол и уставился в лист календаря.

Сегодня был 7-й Лунный день. Символ - роза ветров. День поистине зловещий. А по прогнозу: "Активный день. Проблемы решаются с помощью переговоров. Возможны провокации".

Тяжело поднявшись с кушетки, полковник снял трубку уже давно трезвонившего телефона.

- Алло? Эйдинов.

- Владимир Николаевич? Это я, Катя. У меня большие проблемы. Срочно выезжайте по моему адресу.

- Опергруппу брать? - Эйдинов словно готов был к такому обороту.

- Да, пусть они тоже приезжают.

Москва, 19 декабря, 13.05

Оперативная группа во главе с полковником появилась на месте происшествия за минуту до милицейских оперов из убойного отдела. "Скорая помощь" уже была на месте, и врач, ознакомившись с удостоверением Эйдинова, сказал, что помощь медиков не требуется.

- Хорошо, можете ехать, - отпустил его полковник и недовольно покосился на вездесущих репортеров, уже слетевшихся сюда подобно стервятникам. - Выключите камеры, - посоветовал Эйдинов пока еще спокойным голосом.

- Почему? - такой вопрос репортер ТВЦ задавал тысячу раз.

- По кочану, - полковник начал набирать обороты. - По твоему кочану.

Вместе с оперативниками на место происшествия прибыла 3-я группа профильного отдела в полном составе во главе с майором Гусейновым.

Эйдинов кивнул майору:

- Разберись-ка с киношниками. Будут выступать, всех носом в землю, включая визажистов и осветителей. Кассеты из видеокамер изъять. Пойдем, Катя, - полковник обнял Скворцову за плечи.

- Я не могу больше терпеть, Владимир Николаевич. Я все расскажу журналистам. О том, что сейчас происходит в Азербайджане, про подонка Постнова...

- Пойдем, пойдем.

Эйдинов вел Скворцову к машине, а за ними неотступно следовал настырный репортер, как клещ вцепившийся в Катины слова.

- Что, что вы хотели сказать? Одну минуточку! Что вы хотели сказать?

Глава 17

"Выбор за вами"

52

Москва, гостиница "Россия", 19 декабря

Из окон кабинета офиса Вахи Бараева хорошо просматривалась Красная площадь, Кремль - такой близкий и далекий, ненавистный и манящий к себе, ибо за его стенами безраздельная власть, которой пропитаны дорогие ковры, позолота кабинетов и залов, бархат стульев и роскошных диванов.

Постояв у окна, Ваха вернулся за рабочий стол, который являлся лишь символом, крохотным символом большой власти, сосредоточенной в руках этого непропорционально сложенного человека - коротконогого, с большой головой, несоразмерной с туловищем, и короткой шеей.

Кто бы что ни говорил, а Бараев держал в руках большую часть игорного бизнеса Москвы, практически владел многими коммерческими банками, под его контролем процветали все четыре чеченские группировки в столице. Он без особого труда и лишних затрат выигрывал всевозможные тендеры, строил дома, продавал героин; как свинья, жрал все, что попадало в его корыто, и едва ли не купался в золоте. Часть золотишка шла братьям в Чечню, приобреталось оружие, вербовались наемники, покупались российские офицеры и генералы. А тут, в Москве, скупались чиновники, прокуроры, судьи.