Инстинкт победителя

– Да пошел ты, – тихо буркнул Михаил в сторону, но, когда прокурор укатил на своей машине, выбросил недопитую бутылку.

Вернувшись к входу, увидел Галину.

– А ты все пьешь, как я погляжу, – криво улыбнулась она, опустив приветствие.

– Здравствуй, Галочка, – развел Родин руками, словно собирался ее обнять. Она отшатнулась и, резко повернувшись к нему спиной, зашагала вверх по широкому крыльцу. Он молча поплелся за ней, немного покачиваясь от круговерти перед глазами.

Родин практически не слушал, о чем говорила и спрашивала судья. Галина сама отвечала на все вопросы. Даже на те, что были адресованы лично ему. В пьяном тумане он лишь видел, что служительница закона понимающе кивала Галине, брезгливо поглядывая в его сторону. Он сейчас словно отгородился невидимым щитом, не желая вникать в происходящее. Только лишь когда Галина сама, толкнув его в плечо, спросила о том, не хочет ли он уступить свое отцовство Самойленко, он очнулся:

– Что? Отцовство? Ему?!

– Подождите, Галина Ивановна, – остановила надвигающийся скандал судья. – Данный вопрос вы будете решать не здесь. Это сейчас к существу дела не относится.

– Простите, – извинилась та и демонстративно пересела на другой стул, подальше от бывшего мужа.

Когда они вышли из суда, Галина сухо напомнила ему, что свидетельство о разводе он может получить через месяц.

– Пошлину я оплачу сама, – добавила она и ушла.

Михаил дождался, когда она скроется за углом, подошел к урне и, оглядевшись по сторонам, как будто собирался что-то украсть, достал оттуда свою пластиковую бутылку. Допил оставшееся в ней пиво, снова бросил в урну и уже совсем неуверенной походкой отправился к Ольге.

Но там его ожидал очередной сюрприз. Дверь была не заперта. Он без звонка вошел в квартиру и тут же услышал стоны своей новой подруги. Зайдя в комнату, он увидел ее лежащей под парнем со спущенными штанами. Неистово занимаясь сексом, они даже не обратили на него внимания. Михаил не стал им мешать. Эта сцена его нисколько не разозлила. Он подошел к журнальному столику, на котором стояла початая бутылка вина, взял ее и пошел на кухню. Там, опорожнив бутылку до дна, он и уснул, привалившись головой к холодной стене, выложенной кафелем.

* * *

Утром, пока Марина еще спала, Михаил ушел на товарную станцию. Нужно было заработать еще немного. Как-то дотянуть до зарплаты и непременно поздравить Алешу. И не мог он больше себе позволить пользоваться благосклонностью Марины. За эти недели трезвости мозги его стали работать в прежнем режиме. А это означало, что он должен заботиться о себе сам. А кроме того, и еще о ком-нибудь. Инстинкты охранника и просто мужчины просыпались в нем день ото дня. И день ото дня он все больше желал проявлять себя как личность. Как будто удвоились силы после долгого отпуска, после небытия. Все плохое, что произошло с ним за последние годы, отпустило. Не нужно больше от него прятаться. Надо идти вперед, не оглядываясь. Вот только детей он никак не мог и не собирался забывать. Во что бы то ни стало Михаил хотел вернуть свой авторитет в большей степени из-за них. Пусть они и не бросятся к нему на шею, как раньше, когда он приходил домой со службы, но хотя бы захотят поговорить с ним по телефону.

Сегодня на товарке пришлось разгружать доски. И по воле случая перегружать их в другой вагон, который шел именно на Зоринскую станцию. Родину казалась эта затея странной. Не проще бы просто перецепить вагоны и отправить материал, не затрачивая столько времени и физических усилий? Но тогда бы он не заработал денег. Что ж, начальству виднее. И снова он задумался об Андрееве. Неужели тому совершенно неинтересно то, о чем он ему рассказал? Как можно быть таким бесхозяйственным человеком? Надеется, что такие вопросы за него решат кладовщицы? Ладно, надо сегодня самому поговорить с Еленой Алексеевной.

Михаил работал до самого вечера. Удалось получить денег в два раза больше, и он пожалел, что столько времени до этого упустил даром. Что с ним было такое? Где он вообще был?! Но он вернулся, и это главное. И все благодаря Марине. Не встреть он тогда ее в магазине, неужели бы до сих пор так и пил с Василичем? Сейчас уже та недавняя жизнь лежала на нем позорным клеймом. Хотелось поскорее содрать его вместе с кожей и обрасти новой. И, когда он уже шел к проходной «Зоринки», ноги его подкашивались от усталости. Но Родину это было в кайф, поскольку покачивало его от физической перегрузки, а не от алкоголя.

Он пришел на работу к половине восьмого. Специально, чтобы переговорить с кладовщицей о титане и показать ей то, что еще осталось. Пусть хоть она будет свидетелем, что он не фантазирует. А там, глядишь, она сумеет убедить Андреева серьезно отнестись к делу.

Когда же он зашел на склад, то, к своему большому разочарованию, снова увидел Наденьку. Причем она сидела на его месте и читала какую-то книгу при свете настольной лампы. То ли она и впрямь не заметила его приближения, то ли сделала вид, но буквально подпрыгнула на стуле, когда Родин с ней поздоровался.