Инстинкт сохранения

Они попрощались, и каждый пошёл в свою сторону. Петечка, прежде чем зайти домой, покурил во дворе, размышляя, что с этого дня жизнь в посёлке не будет прежней. Начнут загонять пораньше детей домой, закрывать машины (сейчас они стояли незапертые), и будут следить друг за другом. Беда. И он, вздохнув, поднялся на крыльцо.

…Поздно ночью на землю упали первые заморозки. Вместо туч на небе появились звезды. Луна, полная, голубоватая, любопытная, осветила поселковые дома. В одном доме не спали. Под одеялом, накинутом на согнутую фигуру, кто-то шёпотом разговаривал по телефону.

– Его нашли…

– Наконец-то.

– Говорят, он весь разложился … – из-под одеяла послышался всхлип.

– С июля лежит, конечно, разложился.

– Я не могу уснуть.

– А я могу. И ты спи.

Луна заглянула ещё в несколько окон. Но там было тихо.

Утром Петечка проснулся от того, что замёрз. Его колотило от озноба, а лёгкие разрывал кашель.

– Набегался вчера? – мать стояла у кровати наготове с таблетками и водой, – ещё и в Москву собрался, охламон. Куда ты поедешь такой красивый? Нос красный, глаза слезятся. И температура наверняка.

Петечка грозно покашлял матери в лицо, чтобы испугалась. Но она только презрительно фыркнула, оставила таблетки и стакан с водой на тумбочке, и ушла.

В Москву ехать не хотелось. Но отменить встречу, запланированную ещё три недели назад, никак бы не получилось. Петечка проставлялся за отпуск. Друзья: две подруги Ульяна и Вера, и известный столичный адвокат Борис, кое-как согласовали день и время встречи. То у Бориса важный процесс, то у Ульяны, которая работала профайлером в кадровом агентстве, анкетирование, то у Веры-медика начинался поиск очередной потеряшки в волонтерском отряде ЛизаАллерт. Так что, увы. Петечка уныло посмотрел на себя в зеркало, убедиться, что мать была права насчёт носа и глаз, проглотил сразу все таблетки, запив водой, и пошёл разогревать машину.

В пивном баре, недалеко от дома, где жила Ульяна, и где время от времени друзья собирались по разным поводам, было людно. Недалеко на стене висел огромный телевизор, громкий звук от которого добавлял шума в общем гомоне разговоров. Столик, за которым разместились друзья, стоял у окна, мимо по улице пробегали прохожие, кутаясь в одежду, из-под шарфов и воротников вырывался белый пар.

– Как резко похолодало за одну ночь, – Вера отвернулась от окна, посмотрела на опустевшую пивную кружку и потянулась за очередным кусочком вяленого мяса, – разве можно отдыхать в такой холод в Москве?

– Отпуск в целом не удался, – подтвердил Петечка, громко сморкаясь в огромный клетчатый носовой платок, – погода подкачала, поселковые труп рядом с забором нашли, и я заболел.

Он опять трубно высморкался.

– Петя, хочешь, я тебе помогу с опросами? На работе сейчас затишье, я могу взять дня три отгулов, у меня накопились. – Ульяна участливо погладила Петечку по руке.

– А чего ему помогать? – Вера ревниво проследила за рукой подруги, – это не его территория, пусть участковый и местные колупаются. Он в отпуске.

– Это моя территория, – Петя тяжело взглянул на Веру слезящимися глазами, – там мать моя, и вообще. Как поверить, что среди своих убийца живёт? Здоровается с тобой за руку? Новости футбола обсуждает?

Он повернулся к Ульяне.

– Давай прямо сегодня поедем? После бара? До вечера домов пять обойти сможем. Тех, кто рядом с Пироговыми живёт. А дальше уже я сам, там вряд ли кто что видел.

В зале вдруг стало тихо. Посетители развернулись к телевизору, а бармен добавил звук.

– Громкое дело о превышении пределов допустимой самообороны, наконец, закончено, – раздался голос диктора новостей. – Резонансное судебное решение было вынесено накануне Краснопресненским судом города Москвы. Напомним, что в июле этого года на семью бизнесмена Паркина было совершено нападение. Защищая родных, бизнесмен выстрелил из принадлежащего ему охотничьего ружья и убил одного из нападавших. Приговор Паркину: три года колонии.

– Вот уроды! – Вера стукнула пустой кружкой по столу и отвернулась к окну, – засудили всё-таки мужика.

– Есть закон. Есть статья. – Петечка насупился, он сам переживал, как и многие москвичи, за судьбу Паркина. С начала июля, когда все произошло, по ТВ транслировались бесконечные шоу, передачи, опросы, закон о пределах допустимой обороны подвергался бесконечной критике.

– А ты сам, – Вера наставила на Петечку обвиняющий указательный палец, – ты сам бы как поступил? У тебя табельный пистолет. На тебя, твою мать и … не знаю.. твою жену допустим, нападают пьяные хулиганы, а ты один. Что? Не достал бы оружие?

– Достал бы. Но не выстрелил. И тем более не насмерть, даже если бы пришлось стрелять.

– А всё-таки! Всё-таки, если бы пришлось стрелять?! Дурацкий закон! – Вера снова несогласно отвернулась.

– Я тоже против приговора, – поддержала подругу Ульяна. И даже придвинула свой стул ближе к стулу Веры.

– Что же адвокаты? Не смогли ничего сделать? – Она с упрёком посмотрела на Бориса.

Тот развёл руками.