Инстинкт убийцы

Уилл сопровождал Уоррена Гриера в камеру предварительного заключения. Ему оставалось найти ответ на единственный вопрос: где Эмма? Даже если девушка все еще была жива, времени у них оставалось немного. Фейт думала об условиях, в которых она могла находиться: в запертой комнате или, хуже того, в багажнике автомобиля. Сегодня температура еще до обеда добралась до отметки в сто градусов. Солнце палило нещадно, и жара не спадала даже ночью. Они не знали, есть ли у Эммы вода. Есть ли у нее еда? И даже если есть, на сколько ей всего этого хватит? Смерть от обезвоживания могла наступить уже через неделю. Максимум через десять дней. И это без учета возможного ранения и нестерпимой жары. Неужели на протяжении последующих двух недель им предстоит лишь отсчитывать часы до последнего вздоха Эммы Кампано?

— Эй, Митчелл, как тебе работается с этой крысой? — поинтересовался Робертсон.

Он сидел у себя за столом, так далеко откинувшись на спинку стула, что, казалось, тот вот-вот сломается.

— Нормально, — ответила она, недоумевая, почему никто не воздает Уиллу должное за то, что он позволил полиции Атланты вывести Эвана Бернарда из Академии Вестфилд прямо под включенные камеры представителей прессы.

Робертсон погрозил ей пальцем.

— Держи ухо востро с этим засранцем. Этой братии доверять нельзя.

— Спасибо за заботу.

— Долбаное Бюро расследований! Забрать наше дело и представить все так, будто они выполнили самую тяжелую работу.

По комнате пронесся гул одобрения.

У всех этих парней была на редкость избирательная память. Возможно, сейчас Фейт их тоже поддержала бы, если бы не оказалась там в самый первый день и не стала свидетелем того, как Уилл соединил воедино все факты, которые с самого начала были у них под носом.

Робертсон, похоже, ожидал, что она что-нибудь скажет. Подколет Уилла или пройдется по поводу Бюро расследований. Фейт была в растерянности. Неделю назад комментарии полились бы из нее, как пиво из крана. Но сейчас колодец пересох.

Она вернулась к работе, вытеснив из своего сознания все окружающие звуки. У нее пока не было сил заниматься коробками из квартиры Уоррена, поэтому она сосредоточилась на экране компьютера. Уилл заснял жилище Уоррена Гриера с помощью цифрового фотоаппарата, и она принялась разглядывать снимки, изображавшие одну и ту же небольшую комнату с шести различных ракурсов.

На фотографиях были запечатлены мельчайшие подробности существования Уоррена, начиная с туалетных принадлежностей и заканчивая его бельем и носками. Множество набитых бумагами коробок виднелось из-под кровати. Тут были школьные табеля и бланки, свидетельствующие о том, что время от времени его передавали под опеку. На снятой с близкого расстояния инструкции к ноутбуку «Макинтош» был нацарапан чей-то номер телефона. Фейт наклонила голову, силясь понять, зачем Уилл перевернул камеру вверх тормашками.

Она взяла мобильный телефон и, заткнув второе ухо пальцем, набрала записанный на инструкции номер. Раздался один гудок, затем второй, после чего автоответчик местного кинотеатра принялся перечислять ближайшие сеансы. Вряд ли в этом направлении их ожидали какие-нибудь открытия. Шесть миллиардов корешков от билетов в кино в коробке у ног Фейт повествовали о страсти Уррена к серебристому экрану.

Фейт вернулась к фотографиям, пытаясь разглядеть на них ниточку, способную привести к исчезнувшей девушке. Все, что она увидела, — это грустную картину: однокомнатную квартиру, в которой Уоррен Гриер прожил всю свою взрослую жизнь. Тут не было ни семейных фотографий, ни календарей с обведенными кружочками датами обедов с друзьями. Судя по всему, у него не было друзей. У него вообще не было никого, к кому он мог бы обратиться.

Впрочем, это его не оправдывало. По собственному признанию, Уилл вырос в схожих условиях. До восемнадцатилетнего возраста о нем заботилось государство. Но он стал полицейским. Чертовски хорошим полицейским. Его навыки общения оставляли желать лучшего, но под всей этой неловкостью было нечто удивительно милое.

Или, может, дело было в том, о чем мать поведала ей сто лет назад: мужчине очень легко проникнуть в женское сердце, если ему удастся заставить ее представить, каким он был в детстве.

Фейт листала фотографии, пытаясь найти что-то необычное, привлекающее внимание. Она уже перебрала самые вероятные варианты: гараж, склад, старая семейная хижина в лесу. Но вряд ли Уоррен воспользовался бы одним из этих тайников. У него не было машины или лишних вещей, которые негде хранить, не говоря уже о родственниках.

Что-то должно было выстрелить. Существовала тропинка, ведущая к Эмме Кампано, только они ее пока не видели. Фейт знала, что менее чем через двенадцать часов Эван Бернард может выйти под залог. Он снова окажется на свободе и будет заниматься всем, чем заблагорассудится, до даты суда за секс с Кайлой Александр. Если только они не найдут связующее звено между ним и совершенными в доме Кампано преступлениями. В противном случае Бернарда просто пожурят, дадут ему максимум три года тюрьмы, после чего он вернется к прежней жизни и прежним занятиям.