Инстинкт выживания

Лысой макушки старичка коснулось что-то неприятно холодное, вроде как металлическое. Хиггентс, резко обернувшись, случайно захлопнул дверь и воззрился на Рассела. Остальные тоже последовали за взглядом хирурга. Рассел, недоумевая, обернулся назад — там никого не было. Потом поняв, что все смотрят на него, он пожал плечами — «Что!»

— Немедленно уберите свое оружие и не тычьте его мне в голову, — рявкнул занервничавший старичок. — Если Вы сейчас же этого не сделаете, я могу ручаться, что кто-нибудь обязательно пострадает.

Рассел незамедлительно последовал совету главного хирурга, а затем извинился.

— Так-то лучше, — вновь добродушным голосом сказал Хиггентс. — Но Марвин, а точнее, то, что он сейчас собой представляет, уже точно знает о нашем намерении. Так как мы его сами об этом известили.

Главный хирург вновь взялся за ручку и, повернув ее, приоткрыл дверь.

— Входим все вместе.

Старичок толкнул дверь, она с силой распахнулась, но почему-то не ударилась о внутреннюю стену лаборатории.

— Здесь никого, — уже находясь возле койки, констатировал один из санитаров.

Второй санитар, больше ощупывая, чем осматривая ремни креплений, добавил:

— Крепления порваны чуть ли не в клочья!

Хиггентс подошел к ним, а Джим с Расселом, стоя позади всех, услышав скрип половицы, повернулись и увидели Марвина, выходящего из-за распахнутой настежь двери. Он с такой силой толкнул ее, что когда она захлопнулась, то с потолка, прямо над косяком, посыпалась побелка.

Санитары и Хиггентс резко обернулись. Затем старичок сунул руку в карман и вытащил пистолет.

Марвин с обезумевшим взглядом и скалясь, двигался к бывшим приятелям.

— В сторону! — крикнул хирург.

Джим и Рассел отпрыгнули к шкафам с выбитыми стеклами. Бывший Марвин, растопырив руки, прыгнул на Хиггентса, а Джим, увидев в руке старикашки знакомый пистолет, закричал:

— Не-е-ет!

Но было уже поздно. Прозвучал хлопок. Марвин, заскулив, отскочил и забился в угол комнаты.

«У Хиггентса не было выбора, — подумал Джим. — Если бы он не выстрелил, то вряд ли отделался бы ссадинами и гематомами. Судя по двери, закрывшейся с невероятной силой, его как минимум ожидал перелом шеи или инвалидное кресло».

* * *

Место первого ночлега, с момента последней ночевки, практически не изменилось. Все так же, как и перед уходом, на том месте, где стояли палатки, папоротник был сильно примят, а залитые остатки, некогда тлеющих веток, чернели в неглубокой лунке, обложенной потрескавшимися камнями.

Грэг подобрал останки, валяющегося под деревом, рюкзака Робби. Он разорвал его по шву и постелил на примятый ковер зелени. Затем посмотрел на Дрю и, указав на подстилку, велел девушке отправляться ко сну.

Сам проводник устроился у соседнего дерева. Полусидя, полулежа, он облокотился на бугристый ствол и, склонив голову, моментально заснул.

Грэгу снилось, что его отчаянные спутники не погибли и вот они идут все вместе. Входят в пещеру и сразу обнаруживают там большие скопления алмазов. И чем дальше они продвигаются, тем больше становится видно, просачивающихся сквозь стены, драгоценных камней. «Еще!…еще», — кричит Робби, а алмазов становится все больше и больше и вот уже их стало так много что, кажется, стены полностью состоят из драгоценных минералов.

Дрю, зашелестев, перевернулась на другой бок. Ей тоже что-то снилось. Грэг, вздрогнув, открыл глаза и посмотрел на спящую девушку. Он огляделся и, удостоверившись, что все в порядке, вновь расслабился и быстро заснул.

Сон продолжался. Вот Грэг и все остальные оказываются в большом пещерном зале. Грот полностью состоял из ценного минерала а посередине грота располагался большой, размером с корову, паук, все из того же ценного камня. Первым к каменному изваянию бросился Робби. Он, крепко вцепившись в него руками, стал его грызть и чем больше он откусывал куски, тем громаднее становилась алмазная статуя. Когда Робби откусил третий кусок минерала, к его трапезе присоединились Нэнси и Фрэнк. Грэг даже не успел заметить, когда они успели отойти от него. Ведь только что стояли рядом. Ползая вокруг изваяния на карачках, они откусывали кусок за куском, а алмазный паук становился все больше и больше. Только Дрю продолжала стоять рядом и вместе с Грэгом поражалась увиденному.

Когда паук достиг поистине исполинских размеров, он ожил. Зашевелившись и топая на месте здоровенными придатками, алмазное насекомое, направив вниз свои мощные жвала, поглотило одного за другим — троих спутников Грэга.

— Не-е-ет — закричал Блоу и проснулся.

Дрю вздрогнула и повернулась к нему.

— Плохой сон? — спросила она.

Грэг не ответил и лишь мотнул склоненной в ладони головой. Его психика очень пострадала от страшных событий, но он не сдавался и продолжал контролировать эмоции. Затем Грэг затрясся, а Дрю подползла к нему и крепко обняла, прижав мужчину лицом к своей упругой груди.

— Он погиб! Фрэнка больше нет, — залепетал Блоу. — Они все там погибли! Будь проклята, эта чертова пещера и эти камни.

— Тише, тише, — пыталась успокоить мужчину девушка. — Может быть, они сейчас в лучшем месте, в отличие от нас.