Инстинкт жертвы

Несколько раз она сверлила глазами буквы ее имени, пытаясь воссоздать картину их отношений с Леоном, а также причины, которые заставили эту женщину оказаться здесь.

Под именем – дата рождения: «02.12.1992».

«Двойки», – подумала Саша, когда-то увлекающаяся нумерологией.

«Несмотря на плюсы в виде красоты, сексуальности, вежливости и дружелюбия, выступают весомые минусы – потакание чувствам, переменчивость, самообман, несобранность мыслей».

Она перевернула картонную обложку и встретилась взглядом с глазами на фотоснимке. Женщина на вид около тридцати лет с измученным лицом. Плотно сжатые в напряжении губы, широко открытые глаза, застывшие перед камерой фотографа. Она казалась сильной и независимой, по ошибке попавшей в эти места. Ее взгляд передавал многое, но Саша не была уверена, что ей удалось его считать. Здесь страх, боль, безумие, мольба о помощи. Ровно отстриженные густые темные волосы с мелкой волной едва касались плеч. Саша подумала, что из общего с Лерой у них только губы. Несмотря на то что гены темного цвета волос считаются доминантными и в большинстве случаев подавляют гены волос со светлым оттенком, в этом бою они потерпели поражение. Лера родилась со светлыми волосами, да еще и взяла черты лица Леона с намеком на греческие.

Зоя поступила сюда практически сразу после рождения Леры, Саша знала об этом. Сложная беременность и тяжелые преждевременные роды повлекли за собой послеродовую депрессию. Но неужели обычная, казалось бы, депрессия может привести ее сюда?

Саша продолжила читать. В глаза бросались фразы: «подавленное настроение», «отказ от общения», «спутанная речь и мысли», «подозрительность».

Она уже понимала, что было с Зоей, и подтвердила свои догадки указанным на следующей странице кодом болезни. Это был тяжелый послеродовой психоз. Встречается нечасто, один случай на тысячу.

Зоя после поступления в больницу провела здесь два с лишним месяца, после чего была выписана с улучшением. Информации в карте было немного – диагноз, назначение препаратов, несколько записей о последовательном улучшении и выписка. Но на этом ее история не закончилась. Спустя короткий промежуток времени Зоя снова попала сюда с диагнозом посерьезнее.

Эта история очень напомнила Саше историю Аиды. И в голове зародилось чувство, что здесь людей лечат «временно», чтобы, не нарушив сроки госпитализации, избавиться от пациентов и предоставить пустые койки для вновь прибывших. Это был один и тот же адов круг. Кольцо Московского метрополитена, где пассажиры катаются по кругу, иногда сходя на станциях, и, побродив там какое-то время, вновь садятся в вагон поезда, следующего в другом направлении, но все по тому же кругу. Ничего не менялось. Саша понимала, что люди с подобными заболеваниями в большинстве случаев обречены на периодические встречи с врачами.

– Здесь не хватает приема перед выпиской. Вот, – Саша пролистала в конец карты, – назначение препаратов и сразу выписка.

– Так добавьте прием. В чем проблема? Я для этого и дал вам карту. Чтобы вы устранили недостатки.

– Но я не могу добавить прием. Здесь описываются агрессивные состояния, нежелание идти на контакт, потом назначения и выписка.

– Милочка, уважаемая моя Александра, неужели мне нужно учить вас, знатного специалиста, как написать прием перед выпиской?

– Но…

– Пожалуйста, без «но». Идите готовьте карту.

– Хорошо. От чьего имени?

– От лечащего врача. Ей-богу. Вы как будто не работали никогда с документацией.

– Этот врач здесь уже не работает. Подписывать за него я не буду, уж извините.

– Просто сделайте мне, что я прошу! – он начал выходить из себя. – Мне не надо ничего подписывать! Заполните таблицу выписки, сделайте дополнительные записи в карте, чтобы ее можно было отдать следователям.

Саша вышла за дверь, понимая, что с такими подходами долго ей здесь не проработать.

Она заперлась в своем кабинете и принялась латать карту. Распечатав на принтере несколько таблиц, заполнила их, написала текст об улучшении и, выругавшись про себя матом, вклеила все в карту, а потом попросила стоявшего у кофейного автомата Михеля занести ее начальнику, чтобы больше хотя бы за сегодняшний день с ним не пересекаться.

Глава 39

Из дневника Леры

Я ее помню. У нее волосы были похожи на макароны-спиральки, только они были коричневого цвета. А еще мама играла на скрипке. Мне про это рассказал мой учитель по музыке. Я хочу быть как мама, такой же красивой.

Леон уже давал свои образцы почерка, когда Артур, по договоренности с Ритой, решил сделать «случайный» визит домой к учителю музыки.

Палец коснулся кнопки звонка, и раздражающий писк раздался в квартире Капинуса.

– Кто?

– Уголовный розыск. Открывайте.

Перед Артуром возник музыкант при параде. Рубашка с галстуком, поверх нее – однотонная серая жилетка, брюки и домашние тапочки.

Вы куда-то уходите?