Инстинкт жертвы

Леон, прикованный одинокими черными мыслями к своему дому, нашел визитку и набрал номер следователя.

– Рита Барт, слушаю.

– Это Леон Растер. Почему вы не звоните? Я хочу знать, как продвигается расследование. У вас есть хоть какие-то догадки, кто может быть причастен к похищению моей дочери?

– Мы продолжаем расследование. Когда что-нибудь будет известно, мы сообщим вам.

– Это типичные фразы полиции! Вы хоть что-то делаете, вашу мать? Сколько прошло времени? Вы хотя бы раз, хотя бы один чертов раз, позвонили мне? Нет! Вам плевать! Вам всем плевать! Прошло больше недели! А знаете, что будет потом? Потом вы закроете свое чертово дело, а моя дочь так и будет в списках пропавших без вести детей! А потом… Потом все забудут о ней! Все! Или вы уже там все забыли? А? А? Вы забыли, да? Отвечай! – Он выходил из себя и уже не мог остановиться.

– Слушай сюда, – трубку перехватил Артур. – Ты у меня будешь жрать песок на пляже, если хоть раз еще осмелишься разговаривать так со следователем! Вкурил? Теперь по делу. Девчонку твою мы ищем. У нас есть подозреваемое лицо, но пока нет ни фактов, ни доказательств. Мы будем искать ее. Ты понял меня? Никто не забыл ее, никто не бросил. Мы каждый день ее ищем. Если есть вопросы, звони мне. Я на них отвечу. И больше без выходок. Ты как минимум к женщине обращаешься.

– Я с кем разговариваю?

– А ты вспомни. С тем, кто нашел твою записку. И сожженную варежку. Я совместно с Ритой Барт веду это расследование. Запиши мой номер.

Леон сел на диван и обхватил голову руками. Если бы он был женщиной, он обязательно бы рыдал сейчас, но все эмоции выливались не слезами, а разбитыми о стены кулаками. Каждый новый день был для него как удар тяжелого молота по металлическому пруту на наковальне. Каждый день отдалял его от дочери все дальше и превращал его в раскаленный кусок железа.

Он вышел во двор. Подкопченное небо неприветливо выплеснуло на него то ли крупные капли дождя, то ли подтаявшие снежные хлопья, которые, касаясь поверхности земли, тут же превращались в ледяную воду.

Ветер быстро гнал облака, будто мазками рисовал в небе картины сине-серыми красками. Спасаясь от снега с дождем, Леон опустил голову – в луже под ногами застыло давно не бритое лицо с опущенными веками. Хотелось самому превратиться в дождь, утонуть в этой луже и уйти потом под землю.

Пока грелся двигатель, Леон решил проверить почту. Он вышел за калитку, прошел несколько метров и откинул крышку поржавевшего металлического ящика. Противный громкий скрип раздражал слух. Он заглянул внутрь – ящик был пуст.

Что-то очень знакомое проскользнуло в его голове. Ощущение дежавю. Он почему-то вспомнил карканье ворон. Нет, это не то.

Леон еще несколько раз поднял крышку почтового ящика и опустил. Ужасный громкий скрип. В ту ночь окно в комнате Леры было открыто. Леон проснулся не от карканья ворон, он проснулся от звука поржавевшего почтового ящика. Пытаясь вспомнить, сколько было времени, перед глазами появились детские часы с цветным циферблатом. Стрелка приближалась к пяти. Выходит, кто-то оставил последний конверт рано утром. Но кто…

Леон огляделся вокруг. Кроме расквашенного под ботинками серого снега и такого же цвета пейзажей, вокруг ничего не было. Небольшие двухэтажные и одноэтажные домики за высокими заборами, несколько припаркованных соседских автомобилей и одиноко стоявшие фонарные столбы.

Леон почувствовал, как чья-то рука похлопала его по плечу. От неожиданности он резко развернулся в надежде увидеть того, кто подбрасывает ему злополучные кусочки веры в то, что его дочь найдется. Перед ним возник мужчина в темном рыболовецком дождевике и резиновых сапогах. Леон не сразу признал соседа.

– Ты что-то совсем потух. – Сигаретный дым окружил двух мужчин. – Как дела? Стало что-то известно про Лерку?

– Ничего. – Леон сжал губы и протянул руку.

– Ай, никто не хочет работать. Бедная девчонка. Куда ж она угодила…

– Ты ничего не слышал необычного вчера рано утром?

– Да пес его знает, я сплю крепко. Кстати, слушай, да, Синоптик что-то лаял.

– Синоптик? – Леон впервые отвлекся и улыбнулся. – Не знал, что твою собаку так зовут.

– А то. А нашел я его еще щенком во время сильного шторма, как его туда занесло – пес знает. У него теперь знаешь какая интуиция! И прогнозы смотреть не надо. Как только тучи сгущаются и приближается дождь, Синоптик прячется. И я сразу знаю – надо брать зонт или надевать капюшон.

Черный метис спаниеля с дворнягой, услышав свое имя, жалобно начал поскуливать, утягивая своего хозяина на прогулку. Всем хотелось поскорее закончить все дела и спрятаться дома от беспощадной погоды.

– А во сколько он лаял? Пойдем вместе пройдемся с Синоптиком. – Он потрепал собаку за холку, и они вместе отправились в сторону оврага.

– Не знаю, темно еще было, ночь. А чего спрашиваешь?

– Да так… – Леон не хотел никому говорить о записках, пока сам в этом не разберется, но сейчас была не та ситуация. – Мне в ящик кто-то письмо подкинул. Надо узнать, кто бы это мог быть.