Институт

– Простите. – Ему захотелось добавить: Кого ты разыгрываешь, Сиггерс? – но это прозвучало бы неучтиво. Да и вопрос, в общем-то, был риторический. Сиггерс никого не разыгрывала, а уж тем более – саму себя. Она напоминала того безвестного идиота-нациста, который придумал разместить над воротами Освенцима лозунг Arbeit macht frei – «Труд освобождает».

Миссис Сигсби взяла в руки досье на нового мальчика. Хендрикс наклеил на правый верхний угол папки круглый розовый стикер.

– Есть какая-то польза от ваших розовых меток, Дэн? Хоть какая-нибудь?

– Вы же знаете, что есть. Сами видели результаты.

– А им можно верить?

Прежде чем добрый доктор успел ответить, в кабинет заглянула Розалинда.

– Надо подготовить несколько документов, миссис Сигсби. Скоро поступят пять новеньких – их привезут раньше, чем мы планировали.

Миссис Сигсби явно обрадовалась.

– Пять человек за день! Видимо, что-то в этой жизни я делаю как надо.

Конечно, подумал Хендрикс, ты же не могла сказать делаю правильно. Обязательно надо было намекнуть.

– Нет, сегодня только двое, – сказала Розалинда. – Их привезет Изумрудная группа. Завтра трое, их доставит Опаловая. Четверо ТЛК, один ТЛП – да какой! Уникум. Девяноста три нанограмма НФМ.

– Авери Диксон, верно? Из Солт-Лейк-Сити.

– Из Орема, – поправила ее Розалинда.

– Мормон из Орема! – опять заревел по-ослиному доктор Хендрикс.

Этот точно уникум, подумала миссис Сигсби. Розовых стикеров на папке Диксона не будет. Слишком он ценен. Никаких рискованных инъекций, вызывающих припадки, никаких пыток водой… Детей с НФМ выше 90 надо беречь.

– Прекрасная новость. Просто отличная. Неси сюда документы. На электронную почту скинула?

– Конечно, – улыбнулась Розалинда. Все документы пересылались по электронной почте, в современном мире без этого никуда. Но обе знали, что миссис Сигсби предпочитает пикселям бумагу. В этом проявлялась ее старая закалка. – Сейчас же все принесу.

– И кофе, пожалуйста.

Миссис Сигсби повернулась к доктору Хендриксу. Такое брюхо при таком росте, надо же. Как врач должен бы понимать, что это опасно – сердечно-сосудистая система работает на износ. Впрочем, никто лучше медиков не умеет закрывать глаза на вопросы собственного здоровья.

Ни миссис Сигсби, ни Хендрикс не имели ТЛП-способностей, однако в тот момент им пришла в голову одна мысль: насколько все было бы проще, если бы их связывала взаимная приязнь, а не наоборот.

Когда они опять остались наедине, миссис Сигсби откинулась на спинку кресла и взглянула на врача.

– Я понимаю, что интеллект господина Эллиса не имеет никакого значения для деятельности Института. С тем же успехом его IQ мог быть семьдесят пять. Но именно из-за выдающихся умственных способностей нам пришлось с ним поторопиться. Он ведь поступил сразу в два престижных университета – Массачусетский технологический и Эмерсона.

Хендрикс заморгал.

– В двенадцать?

– Вот именно. Про убийство родителей и исчезновение их сына расскажут в местных новостях, однако вряд ли история просочится за пределы Городов-Близнецов[17]. Ну, Интернет еще пару недель покипит. Хорошо, что он не успел засветиться в Бостоне. Телевизионщики любят таких ребят – особенно разного рода сплетники. А что я всегда говорю, доктор?

– Что в нашем деле отсутствие новостей – хорошая новость.

– Именно. В идеальном мире мы бы отпустили этого мальчика. ТЛК нам пока хватает. – Она постучала пальцем по розовому стикеру на папке. – Судя по метке, НФМ у него не очень высокий. Хотя…

Заканчивать ей не пришлось. Все и так было ясно: добывать определенные виды товаров и сырья становилось все сложнее. Слоновьи бивни. Тигриные шкуры. Рога носорога. Редкие металлы. Даже нефть. Теперь к этому списку добавились особые дети, чьи удивительные способности не имели ничего общего с уровнем IQ. На этой неделе поступают пятеро, включая Диксона. Неплохой улов – но два года назад их могло быть тридцать.

– О, смотрите-ка, – сказала миссис Сигсби. На экране компьютера новый мальчик подходил к самой старшей обитательнице Ближней половины. – Сейчас он познакомится с нашей разумницей Бенсон. Чую, она его обрадует.

– Девчонка до сих пор на Ближней половине, – заметил Хендрикс. – Может, пора сделать ее лицом Института? Пусть встречает дорогих гостей.

Миссис Сигсби одарила его самой ледяной улыбкой из своего арсенала.

– Уж лучше она, чем вы, док.

Хендрикс посмотрел на нее сверху вниз и подумал: Отсюда мне прекрасно видно, как стремительно редеют твои космы, Сиггерс. А все из-за вялотекущей, но долгоиграющей анорексии. Черепушка у тебя розовая, как глаз кролика-альбиноса.

Он много чего хотел бы сказать главному администратору Института – гнусной безгрудой тетке с идеально поставленной речью, – однако смолчал. Это было бы неразумно.

9