Институт экстремальных проблем

Дмитрий Алексеевич только молча кивнул головой, а в дверях обернулся, чтобы еще раз взглянуть на сына. Сердце комом сжалось в груди – Вадим пристально смотрел на отца, казалось, что живыми у него только глаза и оставались.

— Пока, папа, — сказал он так тихо, что отец скорее угадал, чем услышал эти слова.

— Пока, сынок, поправляйся побыстрей, пожалуйста.

Стиснув зубы, Дмитрий Алексеевич вышел из бокса, закрыл за собой дверь и без сил опустился на первый попавшийся стул.

Игорь взял его за руку, нащупал пульс, покачал головой.

— Не переживайте так, самое сложное уже позади, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Дмитрий Алексеевич содрал маску и с силой потер лицо ладонями.

— Никогда не прощу себе, что так наорал на него по телефону. Мне соседи Димкины сказали, что сын в госпитале, что получил травму, когда «Атлант» взорвался. Звоню в справочную – температура нормальная, состояние стабильное. Больше никакой информации, ни полслова о том, что на самом деле, даже ваш завотделением ничего толком не сказал. Хоть вы мне скажите, что произошло и чего ждать дальше.

Подошла Светлана, подала отцу Вадима мензурку с валерьянкой и пластиковый стаканчик с водой.

— Ждать выздоровления. Не месяц и не два на это потребуется, но все будет в порядке, — она обратилась к Игорю: — Отпусти меня на пару часов, пожалуйста. Вадим просил, чтобы я Дмитрия Алексеевича на вокзал отвезла. По дороге я расскажу, какие тут у нас дела.

— Ладно, все равно я сегодня дежурю, посмотрю за твоим ненаглядным. Знаешь, что не могу тебе отказать, и пользуешься этим, — вздохнул Федотов. — Только ты давай по-быстрому – одна нога здесь, другая там.

— У нас времени не так уж и много, а если еще в пробке застрянем – то и вовсе в обрез. На обратном пути нигде задерживаться не собираюсь. Уж не вообразил ли ты, что я по магазинам решила прогуляться?

Медведев-старший, казалось, не слышал этой небольшой перепалки, весь погруженный в свои невеселые мысли. Дмитрий Алексеевич подавленно молчал до момента, когда они выехали с территории клиники.

— Света, я умоляю вас, скажите честно – это онкология? — вдруг спросил он.

Светлана резко затормозила и оторопело посмотрела на отца Вадима.

— Почему вам такое в голову пришло? — изумленно спросила его.

— Его дед, мой отец, когда от рака умирал, точно так же выглядел. — Дмитрий Алексеевич пристально смотрел на Свету. — Вы не обманываете меня? Не утаивайте от меня ничего, пожалуйста, расскажите мне все, как есть на самом деле.

— Нет, что вы, ничего такого в помине нет! Вадим получил очень тяжелые травмы: множественные переломы, повреждения внутренних органов, большая потеря крови. Потом пошли осложнения: перитонит, абсцесс в легком, сепсис, эрозии по всему пищеводу и в желудке, язвы в кишечнике, печень и почки из-за колоссальных доз антибиотиков начали давать сбои. Конечно, вид будет не из лучших, если два с лишним месяца существовать на одних внутривенных вливаниях, это же голая химия. Димка до сих пор не в состоянии нормально есть – за один раз не больше двух ложек овсяного отвара может проглотить – не еда, а мучение самое настоящее для всех, для него – в первую очередь, — Света медленно тронула машину с места. — Пожалуйста, Дмитрий Алексеевич, выкиньте из головы такие страшные предположения. Дистрофия, конечно, сильнейшая, потому что организм просто отторгал любую пищу в течение длительного времени, негативная реакция была абсолютно на все, но сейчас это состояние постепенно проходит. Хоть и очень медленно, но Вадим поправляется.

Колеса месили грязную снежную кашу, то и дело начинал идти мокрый снег, переходивший временами то в ледяную крупу, то в дождь. Светлана вдруг подумала, насколько эта апрельская погода отличается от той, что стояла год назад, когда они увиделись с Вадимом после десятилетнего промежутка.

— Два месяца? — пораженно спросил Медведев-старший. — Хотя да, конечно, об этом «Атланте» столько всего было и по телевидению, и в газетах. Когда этот паршивец поправится, я все-таки задам ему трепку. Это же надо до такого додуматься – ничего не сообщать родителям!

— Не сердитесь на него, — Света улыбнулась. — Вадим хотел, как лучше, он очень переживает за вас, боится, что вы будете волноваться. И, пожалуйста, Дмитрий Алексеевич, не говорите мне «вы», я так неловко себя чувствую из-за этого.

— Хорошо, Светланка, буду, как раньше, тебя называть, только ты мне подробно расскажи, что с Димкой. Все, как есть, со всеми подробностями, ничего не скрывая.