Институт экстремальных проблем

— Да, у нас сегодня был рекорд – целая тарелка каши за один заход, — с радостью сказала Света. — Съел за десять минут, ни разу не подавившись.

— То-то он такой разговорчивый, — хмыкнул Худяков и перешел на серьезный тон. — Гастрокинетики стали давать, чтобы не тошнило?

— Нет, Света своими методами пытается меня в норму привести, — Вадим прижал ее ладошку к своей щеке. — Во мне и так уже столько всякой химии, что в могиле ни один червяк не тронет – побоится отравы.

— Не волнуйся за них, — насмешливо сказала Светлана, — мы тебя кремируем. Червяков беспокоить не будем.

Олег лишь пожал плечами:

— Вам, ребята, на эстраду пора. Парочка типа «Миронова и Менакер». Юмор только у вас несколько своеобразный, на любителя.

Вадим в ответ вздохнул:

— Юмор, соответствующий жизненным обстоятельствам. При других – и юмор другой будет.

Олег про себя подумал: «Пусть пока хоть такой будет. Все лучше, чем упадническое настроение».

Однако именно такое настроение овладело Медведевым после ухода Худякова.

— Трепло я. Наобещал тебе сорок бочек, а сам ничего не могу, — губы Вадима исказились горькой усмешкой. — Олег совершенно прав. Чуть пошевелился, и опять ты должна меня в чувство приводить. Как тебе еще не надоело со мной возиться? Все ведь без толку, я никогда не встану, — в голосе и в глазах появилось отчаяние. — Не верю я ни в стволовые клетки, ни в восточную медицину, ни в западную! И не нужно мне постоянно твердить, что все будет в порядке, не действуют больше на меня эти заклинания!

— А я все равно буду это повторять, потому что ты поправишься и станешь таким, как прежде. Будешь сильным, будешь на скалы свои любимые карабкаться, по пещерам, по каменным лабиринтам лазить, — Света с силой сжала предплечье Вадима, но вдруг пожатие ее руки ослабело, глаза потускнели, а сама она побледнела настолько, что это стало заметно даже под маской.

«Лабиринт», — эхом отозвались в голове ее собственные слова, навалилась дурнота, а мозг пронзило знакомое ощущение пришедшего ЗНАНИЯ, пока еще смутного, без деталей, но общий его контур был уже намечен.

Вадим перепугался не на шутку.

— Светлашенька, что с тобой? Милая, извини меня, идиота ненормального. Ты столько мною занимаешься, а я еще смею изводить тебя своими капризами, закатывать истерики. Я верю, верю каждому твоему слову. Как ты говоришь, так и будет.

— Ничего, Дим, уже все прошло, — действительно, голубые глаза снова сияли, более того, они светились каким-то особо радостным светом. — Я теперь знаю, что поставит тебя на ноги. Пока никаких подробностей сказать не могу, но думаю, что пройдет не больше года, и ты забудешь обо всех болячках и травмах.

— Год так год, — согласился Вадим. — Делай со мной все, что считаешь необходимым. Буду терпеть, ни слова неудовольствия, ни одной жалобы от меня больше не услышишь, хоть наизнанку меня выверни. А пока, — он хитро улыбнулся, — я требую продолжения того, что ты только что назвала сеансом психотерапии.

* * *

На следующий день Светлана разбудила Вадима на полчаса раньше обычного:

— Просыпайся, скоро восемь часов. В десять Кленов придет тебя смотреть, а ты еще не умыт и не накормлен. Белье пора поменять, приборку сделать.

— Ну вот, теперь будешь метаться. — Медведев проснулся не в настроении. — Вчера нельзя было все сделать? Зачем эта показуха?

— Это не показуха, а плановые мероприятия. И белье только сегодня привезли, вчера выходной был.

Светлана одной рукой приподняла его за плечи, а другой ловко подсунула еще одну подушку. Через минуту она подошла с двумя полотенцами и протянула одно из них, смоченное горячей водой.

— Давай сам, не бездельничай.

— А мне приятнее, когда ты этим занимаешься. К тому же у тебя гораздо быстрее получится, — хитро взглянув на Свету, заявил Вадим.

Она только вздохнула: «Лентяй неимоверный!» и начала сама обтирать его сначала влажным, а затем сухим полотенцем. Закончив с этой процедурой, Света через какое-то время поставила на тумбочку тарелку с жидкой кашей.

— Поешь, пожалуйста, мне за бельем сходить нужно.

— Опять овсянка?

— Нет, сегодня гречка. Потерпи, может, Евгений Петрович еще что-нибудь разрешит. Я и так немного мясного пюре добавила, думаю, что не повредит.

Вадим без особого восторга взял в руки тарелку, скептически глянул на содержимое, но все-таки съел несколько ложек.

— Больше не хочу. Потом, — вернул тарелку на тумбочку.

— Потом остынет и станет совсем невкусно. Съешь хотя бы половину.

— Ладно, съем. Дай только воды.

Светлана поставила рядом с тарелкой стакан воды и вышла из бокса. Когда она вернулась с несколькими пакетами, Вадим гонял ложкой по тарелке остатки каши.

— Не лезет в меня эта баланда, видеть ее уже не могу. Не сладкое, не соленое! Забирай! — Он сунул Светлане тарелку и сказал вдруг по-детски капризно: — Картошки хочу жареной, с луком и с колбасой!

— А пива с раками не хочешь? — поинтересовалась Света.

— Вот чего-чего, а пива точно не хочу, не люблю я эту бурду.

— А что ты любишь? Водку? Коньяк? Или, может быть, виски?