Институт экстремальных проблем

— Все очень даже неплохо выглядит, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

— Олег сказал, что через неделю могут перевести отсюда в обычную палату, — Вадим попытался приподняться, чтобы тоже рассмотреть себя.

— Вот и хорошо. Ты знаешь, ребята ждут-не дождутся, когда смогут тебя увидеть, все время спрашивают, как ты.

— Света, я не хочу, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии. — Вадим помрачнел. — Я тебе уже говорил на днях, что не могу, мне просто плохо становится, когда рядом появляются чужие люди.

— Это с каких пор твои ребята тебе чужими стали? — Светлана возмутилась. — С чего вдруг? Ты знаешь, что теперь в тебе их кровь течет? Все сдавали, и не по разу, только Генкина по группе не подошла, да у Петровича с Сашкой не взяли из-за их травм. Ты бы только знал, как Санька из-за этого расстраивался! Не только твоя группа, весь отряд кровь сдавал. И бухгалтерия, и кинологи, и экологи, и АХО. Какой список мне смотреть?

— Объединенный, — вздохнул Медведев. — Свинья неблагодарная, вот кто я.

— Поросенок, — ласково ответила Светлана. — Сейчас я этого поросенка в порядок приведу. Надо сказать Оксане, чтобы не оставляла судно надолго, — добавила она задумчиво.

— А что вместо него? Клеенку под меня подсунешь? Пеленку постелишь? Она промокнет через десять минут и вонять будет, из меня же все время течет!

— Я под тебя специальную салфетку подложу, она по типу памперсов сделана. Если что и протечет, все впитается внутрь, и она останется сухой, и твоя кожа.

Вадим стоически вынес все гигиенические процедуры, а потом заявил Светлане:

— Тебе не дает покоя неудовлетворенный материнский инстинкт. Ты меня, как младенца, тетешкаешь: и пеленаешь, и на горшок пристраиваешь, и задницу потом подмываешь, только грудью не кормишь. Родить тебе нужно, вот что я скажу, и с маленьким нянчиться, а не с таким кабаном.

— Вот от тебя через два года и рожу, — Света сказала это так уверенно, так спокойно, как будто пообещала через пять минут сварить кофе.

— Светка?! — Медведев почти подскочил на кровати.

— Можно, конечно, и раньше, но тяжеловато будет, — Светлана словно прислушалась к чему-то внутри себя. — Я сейчас не в лучшей форме.

— А я вообще ни в какой, так что не говори ерунды, — Вадим опустился на подушку и криво усмехнулся. — Как ты себе это представляешь? У меня же ничего не действует.

— Пока. Но даже сейчас, я смотрела анализы, гормональный статус у тебя в норме. Я думаю, все, что положено, вырабатывается и созревает. Это можно выяснить, анализ элементарный, — Света задумчиво разглядывала Вадима. — Что касается технической стороны вопроса, то существуют так называемые вспомогательные репродуктивные технологии.

— Светочка, прошу тебя, оставь спецтерминологию в покое, — со слабым стоном попросил Медведев. — Я не хочу никаких вспомогательных технологий, я хочу по-простому, по-человечески.

— Тогда придется немного подождать, — Светлана улыбнулась. — Сначала поставим тебя на ноги, а потом займемся всем остальным. По-старинке.

— Ты действительно этого хочешь? Хочешь от меня ребенка? — Вадим просто впился в нее глазами и затаил дыхание в ожидании ответа.

Света молча кивнула. Вадим обрадованно и в то же время как-то растерянно посмотрел на нее, а потом натянул на голову простыню, которой был укрыт, и прижал ее обеими руками к лицу. Светлана тронула его за плечо, но он только замотал головой в ответ: «Все в порядке, оставь меня на время».

Когда через полчаса Света принесла ужин, Вадим уже успокоился. Он держал в руке телефон и задумчиво постукивал им по щеке.

— Папа звонил. Собирается приехать в конце сентября, — опередил он Светин вопрос. — Я ему все рассказал. Он так обрадовался, что я даже испугался за него. Может, я поторопился? Не нужно было пока ничего говорить?

— Все правильно, Дим, — Света одобрительно кивнула. — Это очень хорошо, что ты ему все рассказал, радости никогда не бывает слишком много.

— Светлаша, ты не представляешь, что со мной происходит после твоих слов, — в его глазах опять смешались радость и боль, надежда и отчаяние. — Я, ты только не смейся, давно мечтал об этом, но думал, что ничего никогда не будет – сначала, потому что считал, что ты меня не любишь, потом – что не простишь, потом – из-за всего случившегося. Я и сейчас не могу до конца поверить в происходящее и временами думаю, что все это – лишь предсмертный бред, который гибнущий мозг подсовывает в утешение.

— Я тебе сейчас покажу предсмертный бред! Совсем сошел с ума! — Света отобрала у Медведева телефон и вместо него сунула в руки тарелку. — Давай ешь, погибший мозг. Потом расскажешь, что твой папа говорил, как у них дела.