Институт экстремальных проблем

— Светочка, детка, какая язва? Моя язва по имени Зоя осталась дома, — Новоселов не поверил поставленному диагнозу и попытался обернуть все в шутку. — Это я пирогов за ужином переел.

— Прободения хочешь дождаться? О перитоните мечтаешь? — Светлана вдруг стала похожа на свою бабушку, и Петрович в растерянности замолчал – не только студенты-медики побаивались грозной Милицы Павловны.

От института далеко отъехать не успели, но все равно на все хлопоты, связанные с устройством Петровича в клинику, ушло больше часа. Пока ждали Светлану и Олега, Вадим пытался дозвониться до Максима. Долгое время его телефон не отвечал, а потом в трубке раздался осипший голос Устюгова.

— С Иркой все в порядке, она уже успела построить здешних врачей и сестер! Уверен, что такой ругани тут еще не слышали. Они, видите ли, кардиограф в розетку без заземления воткнули! Я горло сорвал, пытаясь ее утихомирить!

Медведев представил, как Максим успокаивает сестру, стараясь ее перекричать, и усмехнулся.

— Держись, — посоветовал он Устюгову, — все будет хорошо.

— С Ириной все в порядке, — сообщил он ребятам, выжидательно смотревшим на него. — Когда она ругается – это нормально.

— Я переживаю за нее, — Денис полез в карман за сигаретами.

— Я тоже, — вздохнул Меньшиков, — а когда Натуське придет срок рожать, я вообще, наверное, с ума сойду.

— Да ладно вам! Раскудахтались! — не вытерпел Генка. — Все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — в один голос сказали Олег со Светой, когда вернулись в машину, и «Газель» рванула с места.

Худяков внимательно осмотрел спасателей.

— Что у кого не в порядке, признавайтесь сразу, пока мы далеко не уехали.

— Все нормально, никаких проблем, — мотнул головой Меньшиков и покосился на Антона, который полулежал рядом с ним и, похоже, крепко спал после укола, поставленного Олегом.

По ухабам разбитой дороги до Рудянки добрались только к двенадцати часам дня. Солнце успело раскалить выжженные окрестности Мертвого озера и Ржавого ручья, поселок казался вымершим, и даже лежавшая в тени завалившегося забора косматая дворняга, которая считала своим долгом облаивать всех незнакомцев, не обратила внимания на проехавшую в облаке пыли машину.

В доме Рябовых за закрытыми ставнями стоял прохладный сумрак, и никто не захотел открывать окна и впускать внутрь жар полудня. Спасатели очень осторожно, стараясь не разбудить, внесли в дом Антона. Тот проспал всю дорогу.

— Чем дольше он не проснется, тем лучше, — сказала Светлана. — Больше ему нельзя давать никаких лекарств, я боюсь, что любые препараты могут помешать воздействию лабиринта.

— Конечно, пусть спит, — кивнул Сашка. — Я посижу с ним.

— Я тоже останусь, — решил Андрей.

Размолотая в тончайшую пудру глина осела не только на машине, она тонким слоем припорошила волосы, лица и одежду, забилась под нее. Спасатели разгрузили «Газель» и после этого решили съездить на озеро для того, чтобы избавиться от липкого налета, в который превратилась смешавшаяся с потом пыль.

— Мне можно поехать, Светлаша? — нерешительно спросил Вадим.

Ему стало не по себе еще в машине, когда он увидел метаморфозу, произошедшую на несколько мгновений с его любимой, когда она обнаружила язву у Петровича. Это ощущение не проходило, потому что Света почти всю дорогу сосредоточенно молчала, и Вадиму время от времени казалось, что облик девушки снова неуловимо меняется, на лице, как на фотопластинке, то и дело проявляются и тут же исчезают чужие черты.

Света непонимающе глянула на Медведева, и он понял, что мысли ее находятся очень далеко от реального мира. Девушка слегка нахмурила брови, будто пытаясь понять, что ей говорят на малознакомом или полузабытом языке, но тут же на ее лицо вернулось обычное выражение.

— Можно, — улыбнулась она, — только не устраивай марафонских заплывов, силы тебе еще понадобятся.

Сама Светлана отказалась поехать на озеро.

— Я смою пыль под душем, мне этого достаточно.

Прохладная вода освежила девушку. В тонком шелковом кимоно она сидела в полумраке рядом с Антоном и сквозь щель между приоткрытыми ставнями наблюдала, как Меньшиков плещется во дворе, предпочтя душу ледяную воду из скважины. Света отметила, насколько сильно изменился Сашка за те два года, которые прошли с того момента, когда она пришла на работу в институт. Позапрошлым летом Светлана выслушивала исповедь юноши, почти мальчика, а сейчас ведро за ведром опрокидывал на себя молодой мужчина, высокий, широкоплечий, мускулистый, легкость и гибкость еще не пропали, но острые коленки уже не грозили прорвать брюки, все тело налилось здоровой силой и выглядело достойной моделью для резца Фидия или Микеланджело. Он стал другим не только внешне. Давно канули в прошлое пошлые анекдоты, нахальные повадки, стремление казаться не тем, кто он есть. Изменились взгляд и выражение лица, особенно это стало заметно после того, как Сашка понял, что будет отцом. Петрович, повозмущавшись для приличия, обрадовался тому, что снова станет дедом, и последним из всей группы признал своего зятя «золотым парнем», как когда-то в Каменском районе назвал Меньшикова начальник пожарных.