Институт фавориток

— Одежда могла мешать, — неуверенно предполагаю, а потом решаю, что не так уж это и важно. Главное иное — благодаря чему, вернее, кому я свои способности получила. Определенно это не случайность. Ведь у моей мамы, несмотря на то, что с папой она была очень счастлива, их все равно не было. А у меня… У меня они именно после обрядового танца появились. Да и богов, с которыми я разговаривала на Цессе, было трое: зоггианин, иперианин и рооотонец. Мои предки тоже принадлежали именно к этим расам. И способности открылись только те, что им присущи.

Значит, это и к лучшему, что Атиус не захотел на мне жениться, но все же увез на Цесс. И то, что я пыталась свою жизнь изменить, не став марионеткой для тех, кто пытался мной манипулировать, — тоже к лучшему. Иначе бы точно ничего не приобрела.

Удивительно. Необычно. И очень радостно, потому что отныне никто не посмеет сказать, что я — пустышка.

ЭПИЛОГ Все укрытие нашли? Жду от вас я результата, кто не спрятался, увы, в этом я не виновата!

— Все укрытие нашли, ты уверен?

— Не волнуйся, мама, никто не пострадает. Идем.

Рука сына, прихватив мой локоть, настойчиво тянет меня внутрь убежища.

— Хорошо.

Все же бросив еще один взгляд в темноту, наполненную мельтешащими снежинками, и не увидев в ней фигур, я послушно шагаю под защиту горы. Вернее, в пещеру, где нам предстоит переждать бурю.

Ловмит — очень коварный сезон на Ле. В это время совершенно тихая, ясная погода может в несколько минут смениться шквалистым ветром, несущим тонны снега. Но и стихнет буран столь же быстро, оставив после себя лишь ровную белую гладь. Однако именно поэтому мы идем к месту ритуального сна не по прямой, через снежную равнину, а вдоль горного хребта, который огибает ее широким полукругом. Путь в три раза длиннее, зато безопаснее — тем, кто сейчас остался снаружи, не позавидуешь.

Присаживаюсь на каменный выступ, на который наши спутники уже бросили теплые шкуры, и вытягиваю ноги, чтобы дать им возможность отдохнуть. Я могла бы поехать на ростоле — это очень удобный, приспособленный для перемещения по снегу и льду транспортник. Атис именно на этом и настаивал, но я не захотела оставлять сына. Он-то должен пройти этот путь пешком. Таков уж обычай, и нарушать его не стоит.

Из-под полуопущенных век наблюдаю, как мой беловолосый сероглазый красавец — вылитая копия своего отца, от меня он не взял ничего — совершенно по-деловому принимается за обустройство. Помогает сопровождающим плотно завесить вход, проверить оборудование, развернуть обогреватель. Словно и не устал нисколько. Словно и не он несколько часов шел по тяжелому маршруту, ведущему его в будущее.

В это будущее Дарейт смотрит с оптимизмом, с уверенностью, что способен пройти испытание и получить право стать королем. А мне грустно. Восемьдесят лет сына не видеть и беспокоиться: хватит ли его организму сил на длительный сон; выдержит ли он столько времени в естественных условиях, а не в комфорте стазисной капсулы; сможет ли преодолеть самую сложную фазу — пробуждение после столь длительного анабиоза.

Да, сын уже дважды уходил в пробный долговременный стазис и никаких трудностей при этом не испытывал. Видимо, несмотря на то, что никаких способностей от меня он не получил, та, что досталась ему от отца, была развита идеально. И все равно мне становилось не по себе.

— Ты опять переживаешь? — Присев рядом и заботливо поправив меховой капюшон, который закрывает мою голову, Дарейт смотрит на меня с укором. — Обещала же…

— Не обращай внимания.

Я снимаю рукавицу и ласково глажу его по руке. Вовсе не детской и не подростковой. Это рука взрослого мужчины, которому уже сорок пять активных лет. А если приплюсовать стазисные, то и все шестьдесят. Жизненный опыт у него более чем достаточный. В его возрасте Атис уже и испытание прошел, и королем был, и на мне женился, и империей управлял, и даже сына мне подарил. Дарейт ведь родился спустя два года после официальной свадьбы — ни я, ни муж не захотели долго ждать. Да и со вторым ребенком тоже тянуть не стали. Так и появилась у Дарейта в день его шестнадцатилетия маленькая сестричка-наследница…

— Мы можем идти, — обрывает мои воспоминания голос проводника. — Буря стихла.

Сборы в дорогу занимают совсем немного времени. Пара минут, и мы уже шагаем, вернее, скользим, прокладывая себе путь в снежных наносах, искрящихся ничуть не хуже звездного неба над головой. Мутиты — специальная обувь с широкой водоотталкивающей подошвой — помогают не проваливаться и удерживаться на поверхности даже самых рыхлых сугробов. И это очень удобно, ведь глубина некоторых из них может достигать нескольких метров.

— Дальше лед!

Я слышу радостный возглас идущего первым проводника и ловлю веселую улыбку сына, который мне подмигивает и протягивает руку.

Эх…