Институт фавориток

Прислушиваюсь к себе, стараясь окончательно подавить гневно рокочущие отголоски моего возмущения. Мама, когда узнавала, что о ней говорят что-то некрасивое, чего нет на самом деле, всегда смеялась. Хохотала от души, а потом объясняла мне, что слова ничего не значат. Реальность от этого не изменится. Умный выдумке не поверит и сам постарается во всем разобраться, а глупый… Разве его мнение достойно внимания? В любом случае вымысел ляжет тяжким бременем на совести того, кто его придумал и распространил. И сторицей вернется.

«Добро не останется безнаказанным!» — страшным голосом сообщала мне мама, а потом снова смеялась. И я вместе с ней, потому что ласковые руки щекотали, тискали, мяли, заставляли уворачиваться, вырываться и бежать к папе в поисках спасения. Он всегда был рад меня видеть, даже когда дела империи требовали от него полной сосредоточенности и самоотдачи. И не допустил бы, чтобы его дочь стала официальной любовницей.

Какое жуткое сочетание слов. Звучит как приговор. Впрочем, для меня он таковым и станет, если вовремя не избавлюсь от статуса.

— Фаворитка… — произносит в унисон моим мыслям тетя Ари. Вот только продолжение фразы доказывает, что думает она совершенно о другом: — Ну надо же, как на Цессе умно придумали! Похоже, там строго с кратковременными связями, просто любовниц не бывает, а мужчины себе вольностей и провокаций не позволяют. И если уж девушка влюбилась, то для них это не повод для удовлетворения физиологических потребностей, а большая ответственность. Как удивительно! Такая забота о чувствах женщин достойна уважения. Я буду очень удивлена, если Ют проигнорирует политику столь высокой нравственности и не примет ее законодательно как норму для империи. Хотя если не он, так его преемник это сделает. Когда ему право управления перейдет. Тебе очень повезло, Дейлина. Принц наверняка будет хранить тебе верность, даже несмотря на то, что между вами пока ничего нет. Кстати, я бы на твоем месте все сделала, чтобы побыстрее в него влюбиться. Тогда и он не останется к тебе равнодушным.

Ее эпическую речь я выслушиваю, сидя на диванчике и наблюдая, как тетушка вдохновенно излагает свои умозаключения, в восхищении закатывает глаза к потолку и прижимает руки к сердцу. Исчезать не собирается и взад-вперед расхаживает по гостиной, демонстрируя мне свой праздничный наряд, который так и не сняла, стремясь в точности выполнить возложенную на нее задачу и угодить мужу. Потому и воспитательной беседы меня удостоила. М-да… Как же мне жаль, что она замужем. Отправить бы ее саму на Цесс, да в эти самые фаворитки! И посмотреть, что останется от завладевшей ее душой эйфории!

Я, конечно, не знаю, может, на самом деле все так, как она говорит, но интуитивно мне почему-то в это не верится. Может, опять-таки рассказы мамы в этом виноваты? Хоть в них и не было ничего о личных отношениях цессян, только описывались черты характера и некоторые факты из истории, но они-то как раз не слишком совпадали с понятиями благородства и высокой морали.

— В твоем положении нужно вести себя умно. Прояви уступчивость. Даже если принц тебе не нравится, перебори себя, лишний раз ему улыбнись, постарайся быть ближе. Главное, не давай ему повода считать тебя неблагодарной… — продолжает нравоучение тетя и резко замолкает, останавливаясь и устремляя взгляд на мой вильюрер, который ожил, выдав мелодичную трель.

Очень вовремя ожил, между прочим. Потому что еще немного, и я бы точно не выдержала. И тогда тетушка, возмущенная и негодующая по поводу проявленного мной неуважения, помчалась бы жаловаться. Причем дяде Джаграсу в первую очередь. Ведь это его сестра воспитала хамку, ни во что не ставящую заботу и стремление ей помочь! И наказание должно последовать незамедлительно, дабы в зародыше подавить опасные тенденции и не допустить повторения! А потом и дяде Юту, который, выслушав жену, вне всяких сомнений, болезненно бы поморщился и простонал: «Но вы же женщины! Неужели не можете сами между собой разобраться и найти общий язык?» Он вообще никогда не стремился со мной сблизиться, даже будучи просто принцем Рооотона, а не регентом-императором. Я с ним наедине ни разу не разговаривала, только в чьем-то присутствии. Он словно стеснялся того, что у его старшего брата, короля и императора, обладавшего идеальным ночным зрением, куда более острым, чем у простых рооотонцев, родилась неполноценная, можно сказать, слепая дочь. Позор королевской семьи.

Именно поэтому я хватаюсь за технику как за спасение. Хоть и чувствую, что ждать чего-то хорошего бессмысленно. Разве только получится сменить обстановку и окружение. Второе особенно актуально.

— Ну что там? — торопит меня тетя, у которой любопытство всегда стояло на первом месте в жизни. Вот только в ту же секунду ее наручный браслет-коммуникатор вибрирует. Прочитав сообщение, родственница спохватывается и очень-очень быстро перемещается к двери.