Институт моих кошмаров. Адские каникулы

– Ситри мен им эгур Карис! Ситри мен им эгур Карис! Ситри мен им эгур Карис!

На этот раз Карис все-таки изволила явиться. Но в каком виде: шелковый халатик-кимоно и так не прикрывал практически ничего, а уж когда она опустилась на пол… Даже не знаю, как ей удалось открыть еще больше кожи, чем было уже видно, и остаться при этом одетой. Стоило ей объявиться в круге, как в воздухе запахло вишневым цветом: кое-кто опять пытался воздействовать на Зебальда. Что ж, это объясняло ее наряд…

Некоторые (многие) демоны одним своим присутствием вызывали страх, потомки Ситри – влечение. В фэнтези ее, пожалуй, назвали бы суккубом. Карис могла заставить желать себя любого мужчину… И потому ее, согласившуюся подработать на факультете в обмен на посещение Недели моды в Нью-Йорке, назначили в пару мне, единственной студентке (упор на принадлежности к женскому полу) факультета демонологии.

– Признайся, ты это специально.

– Я была в душе. Но ты так торопила, что вышла в чем могла, – ответила она, накручивая на палец прядь влажных, нежно-розовых то ли от природы, то ли от краски волос и бросая взгляд на Зебальда. – Ладно, хорошо, ничего не могу поделать. Он симпатичный.

Я тоже посмотрела в сторону преподавателя, делавшего вид, что он с большим интересом читает газету и совсем нас не слышит. Ну, если кому-то нравятся бородатые мужчины…

– Он демонолог.

– И когда это кому мешало? Ты не против?..

Точно. Еще раз покосившись на Зебальда и убедившись, что он действительно читал, я ослабила защитный контур. По своему опыту я знала, что чувствуется он весьма неприятно: примерно как если кто-то пытался бы вытряхнуть душу из моего тела. Поэтому, вопреки правилам, подвергать других тем же ощущениям я не могла. Если бы я отпустила контур совсем, это бы заметил Зеб, но сейчас он хотя бы ощущался как… Я дотронулась пальцами до невидимой границы. Как легкая щекотка. Пережить можно.

– И о чем ты хочешь сегодня поговорить? – спросила Карис, вытягивая ноги, насколько позволял диаметр круга. Мой взгляд невольно задержался на гладкой коже и тонких щиколотках, но в следующий момент наведенное очарование рассыпалось прахом. Я могла признать, что с эстетической точки зрения у нее были красивые ноги. Но и только.

На том этапе обучения, где находилась я, единственным, что волновало моего преподавателя, было сколько я смогу контролировать круг. Телепортационная формула, инвокация, сдерживающий и защитный контуры… Все они отнимали много сил. Зебальд (и учебная программа) хотел узнать пределы моих. А чем мы с Карис будем заниматься, пока я не нарушу ритуал или не упаду от усталости, его (по крайней мере, внешне) мало волновало. Поэтому мы с ней болтали: она по моей просьбе рассказывала о демонах, я в свою очередь отвечала на ее вопросы о жизни в обычном мире и соглашалась обсуждать моду, косметику, ее учебу на факультете дизайна и вообще все, что ей в голову взбредет. Я не возражала: Карис была милой. Немного слишком общительной и полной энтузиазма, на мой вкус, но мне с ней повезло – разговоры на девчоночьи темы по-любому были веселее угрюмого молчания.

– Можешь рассказать об эмоциях? Как вы их ощущаете?

О демонах в ГООУ, если разобраться, ходило два слуха: они знают, что ты чувствуешь, и они не умеют любить. Если первый оказался правдой – эмоциональная телепатия давала им дополнительный способ невербальной коммуникации, в случае с людьми и магами односторонней, – то со вторым было сложнее… Демоны обладали ограниченным эмоциональным спектром – примерно как у среднестатистического политика или психопата, – но насколько ограниченным?

– Почему такой вопрос?

– Просто интересно, – пожала я плечами. Мне не поверили. – Вчера один… из ваших стоял рядом со мной и не мог различить ревность. Решил, что я на него сержусь.

А сегодня сам сказал, что любить не способен. Карис отвлеклась от разглядывания преподавателя и с любопытством посмотрела на меня.

– Как зовут этого одного?

– Не важно, – отрезала я.

– Ты помнишь правила: я честно отвечаю на твои вопросы, ты на мои.

Она была права, мы договорились…

– Диз, – я не назвала настоящее имя, надеясь, что Карис его не узнает, но та расхохоталась. – Судя по всему, вы знакомы.

Еще одна из списка его подружек? Увы, мой намек Карис оставила без комментариев.

– Ладно, называй. Эмоцию, – объяснила она, заметив мое непонимание. – А я расскажу, как ее чувствую в других.

– Страх, – забросила я пробный камень, начиная с самых простых.

– Желчь и грейпфрут. Горько, – скривилась она, – мешает.

– Ярость?

– Красный острый перец. Опасность. Слишком вкусно, но забудешь об осторожности и сгоришь. Слишком сильно.

– Смелость, – наугад предложила я следующую. Можно ли ее вообще считать эмоцией? Если верить Дизу, то да.

– Имбирь и золото. Пузырьки шампанского на языке.