Читаем Институт перезагрузки. Моя победа над депрессией полностью

Институт перезагрузки. Моя победа над депрессией

Макс сжал вилку в кулаке так, что костяшки рук забелели. Он всматривался в мое лицо, пока я размазывала недожаренный кусок мяса по тарелке. Я не знала, а может и не хотела ничего говорить, и это молчание медленно но верно разрушало наши отношения.

– Ты даже ничего не скажешь в свое оправдание? – вздохнул Макс.

Чей-то ребенок закричал: “Мама! Смотри! Жирафы!” – мы проплывали мимо зоопарка.

– Мне не о чем оправдываться. Я устала, – я проводила взглядом двух жирафов, тянущихся за подвешенной на ветке дерева едой.

– Я тоже устал. Анка, не могу до тебя достучаться и не понимаю, что тебе надо. Мне надоело смотреть на твое вечно недовольное лицо.

– Ну и не смотри! – я повысила голос и тут же осеклась. Сердце пронзила резкая боль, мне стало тяжело дышать, а из глаз брызнули слезы. Я сощурила глаза и попыталась сделать вдох. Макс испуганно спросил:

– Ты в порядке?

– Не знаю, сердце закололо, – я сделала еще один прерывистый вдох.

– Ты плачешь?

– Нет.

Я прижала к сердцу кулак, спина взмокла. Если я сейчас умру, то последнее, что я видела в этой жизни – это жирафы, поедающие траву из подвешенной птичьей клетки. Вот бы сейчас поменяться с ними местами. Вот бы умереть, испариться – все что угодно, только не видеть его лицо.

– Нам нужно расстаться.

Я услышала свой голос как будто издалека. Я открыла глаза, и из них потекли предательские слезы. Макс молча смотрел на меня с явным удивлением. Наверное, он сам хотел сказать это.

– Ты тоже так думаешь? – спросила я.

Макс молчал.

– Я не вижу другого выхода.

Вторник, 17 июля, 13:20

Listening to: 3 Doors Down – Here Without You

Макс ушел, и мое искреннее, настоящее счастье потухло. Несмотря на отстраненность с моей стороны, мне было очень тепло и комфортно с ним. В последнее время единственное счастье для меня – быть с ним, шутить, слушать его смех и угарать над чем-нибудь. Но в то же время я чувствовала вину за то, что не испытывала почти никакого сексуального желания в его сторону. Очень грустно и стыдно за те моменты, когда он замечал мою депрессию. Когда он говорил, что мне надо что-то поменять, а я из последних сил сдерживаюсь чтобы не скатиться дальше на эмоциональное дно. Только сейчас, после того как он ушел, меня переполняет безмерная благодарность за то, что он был рядом, и что оставил меня наедине с собой. У меня больше нет сил играть счастливую. Мне было слишком тяжело быть самой собой рядом с ним. Я не хотела утопить его в волнах своего беспросветного пессимизма. Макс, прости меня, я просто не хотела, чтобы ты испытал то же, что и я.

Четверг, 19 июля, 8:49

Listening to: Guns N’ Roses – Knockin’ On Heaven’s Door

Каждый день по пути на работу решаю японские кроссворды, чтобы не думать ни о чем другом, кроме цифр и клеточек. По вечерам заставляю себя тренировать каллиграфию, чтобы не думать ни о чем, кроме прописей. Или занимаюсь голландским, чтобы тупо зазубривать новые слова и предложения. Заставляю себя делать что угодно, чтобы не завязнуть на диване с телефоном в руках или в собственных мыслях, которые медленно но верно сводят меня с ума. Я заставляю свой мозг отвлекаться на мир вокруг, гулять по улицам Амстердама, делать что-то, но не получаю почти никакого удовольствия от этого. Мне и не плохо, и не хорошо, мне просто никак. Максимальная точка настроения упала до состояния «ничего так». Но чаще всего она держится просто на отметке «ничего», не считая утра будних дней, когда вместо того чтобы встать с кровати и тащиться на эту гребаную работу я бы предпочла медленно выколоть себе глаза ржавым гвоздем.

Сама работа, недавно любимая и интересная, уже перестала приносить удовольствие, мне все чаще хочется забить на всякие мелочи. Я становлюсь менее активной и менее инициативной, что сказывается на качестве, а когда мне задают вопрос – первый ответ, что приходит в голову – «да мне вообще насрать». Будет обидно, если мою продуктивность, точнее ее отсутствие, заметит начальник – ведь только недавно он меня очень похвалил за успешную первую половину года. С другой стороны, очень не хочется менять работу – здесь у меня есть большие перспективы и карьерный рост, да и зарплата отличная – не уверена, что я смогу получить такие же условия где-то ещё. В общем, все вроде и хорошо, но очень плохо, и менять ничего не хочется.