Институт сновидений

Людка идет спать, хлопает дверью в избу. Мальчик хихикает, про себя повторяет бабкино слово: «Саматонка». И… нет сил сдержаться, снова начинает:

– Эне, мене, мнай…

Но Людка хитрее – никуда она не ушла, спряталась за дверью и вдруг выскакивает, и тапком, тапком!

Мальчик вырывается, летит с крыльца на двор, кричит ей злобно, сквозь слезы:

– Саматонка, истинная саматонка, сляесся ночь незнамо где, горе мне с тобой!

Людка дальше крыльца не идет, кричит оттуда, обзывается рахитиком недоношенным.

Мальчик выходит на улицу, чешет попу – здорово она тапком. Саматонка! Но ничего, ничего, принесет в подоле – будет знать! Кого должна Людка принести? Конечно же, горе, недаром бабка причитает.

К бабке сейчас лучше не соваться – за помидоры и огурцы голову оторвет.

Он опять принимается за свое нелегкое дело, но только начинает вышагивать вдоль дороги, только делает три первых шага, как замирает. К Колдаевым приехал почтальон. Лошадь пасется не привязанная, значит, дядя Вова пьяненький. А от Колдаевых выйдет совсем пьяный. Колдаиха гонит самогон.

Мальчик пробирается под самым забором, там, в акациях, у него протоптана своя тропка. Он пробирается к лошади. К Зорьке. Он сначала смотрит на нее замерев, потом выползает из-под куста. Зорька косит глазом, тяжело дышит мальчику в руку, лижет пустую ладонь. Никто их не слышит? Мальчик оглядывается:

– Зорька, помёне-фумёне, ра?

Нет, никто не слышит – Зорька согласно кивает. Мальчик собирает вожжи, влезает на телегу. Зорька покорно трогается. Ей хочется пить, она тянет к Озеру. Заходит далеко, пока колеса не увязают по ступицу в глине. Пьет.

Мальчик отрезан от берега. Зорька стоит спокойно, ждет, когда ею займутся, прядает только ушами и обмахивается нечесаным, в репейниках хвостом – отгоняет оводов. Мальчику страшно – кругом вода, телега застряла. Он начинает просить ласково и тягуче:

– Зорька, Зорька-а – потиглён, по-тиг-лён, Зорька, сиглики, сиглики, ну?

Зорька не двигается с места, иногда только вывернет голову, посмотрит большущим глазом и опять стоит – ждет подмоги.

Делать нечего – мальчик смиряется и, не выпуская вожжи из рук, тихонько заводит:

– Мбондим, мбондим – я, Эне, мене, мнай, Мбондим, мбондим – я, Эне, мене, мнай.

По берегу бежит дядя Вова – почтальон, на бегу матюгается, машет руками. Но никуда не деться – кругом вода, а в воде – ключ, холодный, как налим. Дядя Вова с хворостиной. Он скидывает сапоги, штаны, бредет по глинистому дну, шатается, грозит хворостиной. Дядя Вова доходит до телеги, вырывает у мальчика вожжи, но, не удержавшись, поскальзывается, падает в намученную воду. Дядя Вова очень злой. Он встает и, вместо того чтобы помочь Зорьке, принимается хлестать мальчика хворостиной. Это очень больно.

Мальчик плохо соображает, мечется по телеге, но там негде укрыться. Тогда он кубарем слетает в холодную воду. Бежит с ревом к берегу. Пусть ключ, пусть налим, пусть он лучше утонет.

– Сука! Сука! Сука! – кричит он на почтальона, поднимает с земли камень, но добросить ему не по силам.

Скуля, забивается в кусты акации. Трусики, ноги, пузо – все в глине. Как теперь идти домой? Ведь бабка уши надерет, точно надерет бабка.

Он сидит в кустах, слюнит руку, слюнит красную полоску от хворостины, подвывает. Потом ложится на траву – здесь в кустах маленький клочок травы, здесь, когда другие ребята приходят из школы, у них бывает штаб, бывает и окоп. А, бывает, тут рассказывают страшные истории: про Красную Маску, про покойника, про Белую Простыню, про Черную Дверь, про Красного Мальчика, про Белую Перчатку, про Отрезанный Палец, про Кровавую Тетку… Он их боится, но слушает, каждый раз слушает, хотя и знает наизусть. Он переворачивается на спину, смотрит в небо и очень скоро заводит:

– Эне, мене, мнай,
Мбондим, мбондим – я,
Эне, мене, мнай,
Мбондим, мбондим – я…

Он даже начинает прихлопывать себя в такт по измазюканному глиной пузцу. Что такое – эне, мене, мнай? Что такое – мбондим, мбондим – я?

Старшина

Если пьяный – сидит на лавочке откинув голову, раскрыв рот. Смотрит в небо. Если очень пьяный– голова на коленях. Плачет. По небритой щетине размазывает следы грязной, мазутной рукой. Жалеет ребятишек. Потом идет бить Надьку. Да только та уже ученая – первой цепляется в волосы, а ногтями прямо в глаза метит. Так и существуют – вечно он исполосованный, а она с синяками.