Институты благородных девиц в мемуарах воспитанниц

― Je suis une pauvre personne, Votre Majeste Impdriale, je tiens plus a ma bonne vue qu'a ma beauti![34]

― Tu a raison, mon enfant![35] — были милостивые слова Ее величества.

Вообще мы, воспитанные в институте, как теперь, так и тогда, можем похвалиться и гордиться милостивым вниманием и попечением всей царской фамилии. Нередко посещал институт и император Николай Павлович, а императрица Александра Федоровна с великими княжнами довольно часто. Раз, я помню, Ее величество приехала со своей любимой фрейлиной m-elle Бартеньевой, замечательной певицей, которую государыня заставила нам спеть несколько прелестных романсов. Когда к нам в класс вошла императрица, Ее величество села в поданное ей кресло и стала слушать ответ ученицы, вызванной к доске, — это была я! Сильно забилось мое сердце от такой неожиданности, скажу откровенно, и от страха. Но я быстро овладела собой и, как после мне сказала классная дама и девицы, отвечала бойко и толково, как теперь помню, о Ломоносове.

Государыне угодно было спросить у начальницы фамилию учителя (в то время был нашим преподавателем русской словесности г-н Эрнст) и заметила:

― Как странно, по фамилии немец, а дает уроки русского языка?

― Я немец, Ваше императорское величество, — отвечал учитель, — но ем русский хлеб и обязан знать русский язык наравне с моим родным.

Принц Петр Георгиевич Ольденбургский посещал институт почти каждую неделю! Сперва давали звонок, когда он приезжал, после же, конечно по его желанию, отменили эту церемонию, и он бывал у нас во всякое время дня; почти всех девиц знал по фамилии, и мы обожали его.

Раз у меня заболела голова во время ужина, я попросила классную даму позволить мне уйти из столовой ранее других в дортуар и лечь спать. Иду я по коридору, вдруг вижу: идет мне навстречу принц Петр Георгиевич Ольденбургский. Я с криком: «Его высочество принц!» — бросилась назад, а он мне кричит: «Ковалевская, вернитесь, идите, куда шли, не надо говорить обо мне». Не тут-то было! И боль головы прошла, и я, как бомба, влетела в столовую с радостным известием. За мной вошел принц и, улыбнувшись, погрозил мне пальцем.

Хотя нас не отпускали домой <...> на каникулы и праздники, но мы не скучали в институте. Бывали и балы. Летом, 1 июля, вдень рождения императрицы Александры Федоровны, танцевали в саду на площадке, перед террасой, шерочка с машерочкой, и было очень весело; оркестр музыки был свой. Потом бывали балы: 24 ноября — в наш институтский праздник, и день ангела m-me Родзянко; в этот день танцы оживленнее: бывали и кавалеры, учителя и целый класс правоведов* со своим воспитателем, принц Петр Георгиевич с супругой <Терезией>, знакомые начальницы и некоторые из родных девиц. Угощали нас яблоками, конфектами, аршадом , лимонадом, а за ужином подавались тартинки с маслом и сыром; девиц маленького класса уводили спать в 12 часов, старшие же танцевали до часу. Третий бал бывал 1 января — самый веселый, любили его больше всех, потому что нам было позволено костюмироваться. За месяц и более мечтали мы, а после хлопотали о костюмах; можно сказать, что костюмы были великолепные: турчанки, гречанки, тирольки, словом, всех наций, какие нам были известны, являлись в зал пестрой толпой, сияя молодостью, красотой и красивым нарядом. Добрые родители не жалели денег, чтобы побаловать своих дочерей, особенно богатые, которых было много в нашем институте. Помню, однажды Иловайская, дочь донского казацкого атамана, раз была так богато костюмирована турчанкой, что начальница заметила ее матери и просила на будущее время не делать такого роскошного костюма и тут же сняла с Мани все брильянты, изумруды и отдала их m-me Иловайской. Последний год перед выпуском наш костюмированный бал был самый удачный и веселый, потому что мы — девицы старшего класса вздумали устроить сюрприз начальнице; подготовлением и разработкой этого сюрприза мы занимались задолго до Святок.

Было 7 часов вечера; большой зал был освещен светло и красиво. Его высочество принц Ольденбургский, начальница со своими знакомыми, родные уже заняли свои места; попарно ввели девиц в казенных платьях, за ними шли костюмированные — тоже парами, в порядке надетых национальных костюмов. Когда все заняли свои места, начались танцы. Вдруг музыканты заиграли какой-то веселый вальс, дверь из физической комнаты с шумом широко распахнулась, и в зал стала катиться со звоном и треском огнедышащая гора, выбрасывавшая из своего жерла не лаву, а конфекты, фрукты и разные сласти, которые ловко подхватывали девицы. За горою появились верстовой столб и ветряная мельница, махая своими крыльями, она захватили ими столб и стала вертеться в бешеном вальсе. Все это очень понравилось начальнице, но больше всего — показавшаяся затем цыганская палатка с группой цыганок в самых разнообразных костюмах, которые под звуки музыки плясали по-цыгански, а кончив танцы, запели песню.