Инструктор над законом

- А ты что, видел пьяную балерину? - заинтересовался Сорокин.

- Приходилось, - сказал Илларион. - Тяжелое, скажу я тебе, зрелище.

- Кто ж ее пьяную на сцену выпустил? - вскинул голову Савельич, которому до смерти не хотелось звонить.

- А кто тебе сказал, что я ее на сцене видел? - удивился Илларион, Да ты звони, звони, не отлынивай.

- Падла ты, капитан, - обиделся Савельич и стал набирать номер.

Все трое сидели в скудно обставленной однокомнатной квартирке Савельича недалеко от Крымского вала, где по углам гнездились тараканы и поблескивали пыльными боками пустые водочные бутылки.

Впечатление беспорядка и убожества усиливалось тем, что посреди комнаты неопрятной грудой тряпья громоздилась выдвинутая из дальнего угла кровать, а в том месте, где она раньше стояла, пол был взорван, открывая черную дыру, в которой виднелись потемневшие от времени толстые брусья лаг. Савельич время от времени косился в ту сторону и тяжело вздыхал: два часа назад сорокинские ребята с шутками и прибаутками извлекли из тайника под полом немногим более ста тысяч долларов и примерно на такую же сумму золота и камней.

Пока в трубке бесконечно долго тянулись длинные гудки, Сорокин возился возле телефона, настраивая записывающую аппаратуру и тихо ругаясь сквозь зубы, - что-то у него там не ладилось, полковник торопился, нервничал, и от этого все шло только хуже.

- Да не туда, блин, - не выдержав, сказал Савельич, прикрывая трубку ладонью, - в левое гнездо его толкай. Чему вас только в школе учат...

- Помалкивай, специалист, - огрызнулся Сорокин, - сам знаю, Он соединил провода, следуя подсказке Савельича, и из динамика магнитофона сразу же раздались гудки. Сорокин сморщился и убавил громкость.

Он слушал эти гудки и представлял, как Летов сидит у себя в кабинете, с сомнением и тревогой глядя на табло определителя номера и про себя считая звонки: пятнадцать.., шестнадцать... На восемнадцатом гудке трубку сняли.

- Слушаю, - разнесся по квартире голос Игоря Николаевича. - Это вы, Аркадий Савельевич?

- А то кто же? - буркнул Савельич.

- Как ваш радикулит? - спросил Летов.

- Вашими молитвами, - ответил Савельич. - Как растерся вашей мазью ну, словно рукой сняло, как и не было. Вот бы еще флакончик, век бы бога за вас молил.

Сорокин удивленно поднял брови и погрозил Савельичу кулаком - вся эта радикулитно-религиозная белиберда была ему ни к чему. Савельич в ответ скорчил зверское лицо - погоди, мол, не до тебя, - и махнул на полковника рукой, чтобы не мешал вести переговоры.

- Помогло, значит? - участливо переспросил Лотов. - Ну, я рад. Встретимся через час на том же месте, получите вторую порцию.

- Это хорошо, - сказал Савельич, - только вот что, профессор, не худо бы накинуть.., за вредность.

- Что это значит? - холодно осведомился Игорь Николаевич.

- Да ты погоди, профессор, кипеж подымать, послушай сперва. Уж больно, понимаешь, увертливый гад попался. Ржавого он замочил, даже не целясь, тот и вякнуть не успел.., да и меня через весь город протащил. Насилу его в Измайловский парк заманил, там и грохнул.

- Ты что, старик, совсем из ума выжил?! - яростно прошипел Игорь Николаевич. - Это же телефон!

- Так ты же сам говорил, что у тебя сигнализация прослушивания стоит, - сказал Савельич. - Чего ты икру мечешь?

- Сигнализация, - передразнил Летов. - Ты слыхал когда-нибудь про научно-технический прогресс? Я сам тебе за полчаса такую схемку спаяю, что ни одна сигнализация не поможет.

Сорокин истово закивал головой, полностью соглашаясь с Игорем Николаевичем.

- Ну ладно, - продолжал Летов, - черт с ним.

Но ты хоть уверен?

- Не боись, профессор, - сказал Савельич, - у меня как в аптеке, комар носа не подточит. Контрольный выстрел, и вообще все как положено. Накинуть бы надо. Хоть тысчонку, а?

- Пятьсот, - отрезал Игорь Николаевич, - и ни цента сверху. И хватит трепаться по телефону - не ровен час, и вправду подслушают.

- Золотые ваши слова, - сказал Сорокин в трубку, отобрав ее у Савельича. - Как там ваш аппаратик, действует?

- Кто это? - встревожился Летов.

- Сорокин вас беспокоит, - радостно представился полковник. - Вы меня должны помнить. Я тот самый милицейский полковник, который вам так надоел. Может, встретимся, магнитофончик послушаем? Приезжайте, Игорь Николаевич. Сюда ехать не стоит, мы сейчас с Савельичем уходим, так что вы уж прямо ко мне на службу, идет?

- Какая же ты мразь, полковник, - медленно сказал Летов. - Все-таки достал ты меня... Только и я тебя достал. Ты ведь знаешь, о ком мы сейчас говорили, правда?

- А как же, - весело сказал Сорокин, - знаю.

Передать ему трубочку?

- Сволочь, - сказал Летов и бросил трубку.

- Нервы, - объяснил Сорокин Иллариону.

Савельич заискивающе хихикнул.

- А ты, стукач, помалкивай, - осадил его полковник и вынул из кармана рацию. - Седьмой вызывает третьего. Третий, я седьмой, прием.

- Третий на связи, - прохрипела рация.

- Степанов, начинай. Как понял? Прием.

- Вас понял, начинаю.

Сорокин дал отбой и повернулся к Иллариону.

- Ну, вот и все, капитан. Можешь считать себя демобилизованным. Я знаю, ты на меня зол, но все равно спасибо.