Инструктор. Отчаянный воин

После непродолжительных, но бурных приветствий новых гостей усадили за большой круглый стол и налили им штрафную. Забродов отказался от водки и попросил шампанского или сухого вина. Все присутствующие выпили за успешное окончание расследования, затем помянули Ивана Павловца, а Забродов мысленно помянул и Раю Крутикову…

Чуть позже Илларион Забродов, оставив за столом на растерзание своего помощника, который с красочными подробностями рассказывал о проведенной им сыскной операции, вместе с Константином Гуреевым и Дмитрием Власовым вышел на площадку, чтобы подышать свежим воздухом. Через несколько минут к ним присоединился Вячеслав Демакин с бутылкой водки и стаканом.

Закурив по сигарете, мужчины завели разговор, который, конечно же, коснулся жуткой судьбы их товарища Ивана Павловца и всего того, что вертелось вокруг этой громкой истории.

— Ну и чем все это закончилось? — спросил Гуреев.

Забродов, потушив сигарету в стоящей в углу консервной банке, махнул рукой:

— А чем, мужики, все это может закончиться в нашей стране?

Власов усмехнулся и покачал темноволосой головой:

— Это точно…

— И все же? — поддержал Гуреева Демакин.

— Заместитель министра МВД с почетом отправлен на заслуженный отдых, — сообщил седовласый инструктор спецназа ГРУ. — Министр культуры, как вы сами знаете, сейчас сверкает своей лысиной на телевидении…

— Ну, с этими слугами народа понятно, — сказал Гуреев, — а непосредственные исполнители?

— Двое дружков-киллеров находятся под следствием…

— А Соловьев?

Илларион Константинович обвел товарищей многозначительным взглядом:

— Говорят, что он на своей даче застрелился.

— Теперь это так называется, — язвительно заметил Власов.

Илларион Константинович кивнул:

— Точно.

— А чего же тогда остальных не кокнули? — спросил любознательный Демакин. — Того же заместителя директора Белявского?

— А кому он мешает, — ответил инструктор спецназа ГРУ. — Он знал только полковника Соловьева, который был связующим звеном… К тому же конкретных доказательств того, что Белявский был замешан в подмене и похищении ценных картин, нет. Более того, он все валит на Варенцова и пожар. А что касается уголовников, так на них тоже нет ничего конкретного…

— А куда пропал наш прибалтийский гость Минчинский? — поинтересовался Дмитрий Власов.

Илларион Константинович нахмурил брови: он прекрасно знал, что им всерьез занялась группа сотрудников Главного разведывательного управления, однако, разумеется, не имел права распространяться об этом.

— Не знаю… — солгал он, — наверное, где-то в бегах…

— Итак, все свалили на директора музея Варенцова, полковника Соловьева и успокоились, — подвел итог Константин Гуреев.

Илларион Константинович вяло возразил:

— Не совсем, ведь многие из причастных к этому делу лиц понесли наказание! Хотя, если быть откровенным, воз и ныне там…

Мужчины, усмехнувшись, дружно кивнули и, махнув рукой на политику, вернулись в мастерскую.

— Илларион, — пропустив в дверях Власова и Демакина, вдруг остановил бородач полковника, — ты знаешь, Машка мне всю голову задурила!

Илларион Константинович удивленно взглянул на приятеля:

— В смысле?

— В сердечном смысле, товарищ полковник! — ответил художник. — Ты бы, что ли, прокатил ее как-нибудь на своем бьюике с ветерком! Такая баба пропадает, а ты блох ловишь!

Седовласый мужчина, слегка покраснев, махнул рукой:

— Не сегодня, дорогой.

— А когда?

— Как-нибудь… — пообещал пенсионер и, взяв под руку своего заботливого друга, вошел в прокуренную и шумную художественную мастерскую…

* * *

Илларион Константинович по дороге из мастерской высадил своего помощника, который намекнул, что он намерен навестить одну свою хорошую знакомую.

— Так что, Петрович, сегодня тебя не ждать домой? — лукаво подмигнув, добродушно поинтересовался седовласый водитель.

Иосиф Петрович мотнул головой и поспешно поправил чуть-чуть растрепавшуюся прическу.

— Нет, Константинович, сегодня не жди, — ответил он и, переложив пакет со спиртным и фруктами в другую руку, добавил: — А может, и завтра тоже.

— Иосиф Петрович, так ты, может, и вовсе останешься там, у своей подруги? — спросил Забродов и весело рассмеялся.

— А что ты думаешь, Илларион, может, и останусь, — признался Говорков, — чем черт не шутит! Да, по правде сказать, мне уже надоело бобылем ходить — скучно и для здоровья вредно.

— Это точно, Иосиф, — согласился Забродов. — Ну, Бог тебе в помощь! — пожелал он и, махнув рукой, рванул машину с места.

Бывший пассажир не успел и вздохнуть, бьюик скрылся за поворотом…

* * *

Черный бьюик въехал в уютный зеленый дворик и остановился на обычном месте, неподалеку от мусорных контейнеров. Седовласый водитель, прихватив пакет с бутылочкой сухого вина и консервами, вышел из автомобиля и, поставив его на сигнализацию, направился к подъезду.

— Да… — тихо прошептал он, — ну и устал же я за эти дни!

Настроение у Забродова было паршивое.

«Ничего, отдохну, расслаблюсь, — успокоил себя отставной полковник ГРУ, — и все как рукой снимет».

— Эх, Забродов, Забродов, — вдруг неожиданно совсем рядом раздался знакомый женский голос, — все в облаках витаешь… Спустись на землю!