Инструктор по экстриму

Третий лишний… Он получил ответ на свой вопрос. Он очень хотел этого, и судьба ему уступила. И все странности Миры стали вдруг легко объяснимы. И Гера с пугающей ясностью понял, что потерял Миру одномоментно и безоговорочно, что никогда не обладал ею и никогда обладать не будет, как если бы она была Снегурочкой на исходе зимы, привидением или инопланетянкой, явившейся к нему в шестом измерении в виде плазменной субстанции…

Он сжал в бессильной злости кулаки, отвернулся и, совершенно опустошенный, надломленный, потерявший интерес ко всему, пошел куда-то в мир деревьев, чтобы не видеть, как они обнимаются, и не слышать их отвратительных объяснений.

И тут его остановил звонкий щелчок, словно лопнула гитарная струна. Гера ждал этого момента, но все равно удивился своему равнодушию к приходу смерти. Почему-то ни удара, ни боли он не почувствовал. Медленно обернулся, будто хотел поскандалить и разобраться в происшедшем промахе. Мира стояла на коленях перед опустевшим камнем, словно молилась на распятие, только при этом оседала и слабела, а Лена, закинув винтовку на плечо, быстро поднималась по склону оврага.

– А ты живи! – крикнула она с ненавистью. – Мучайся, как я…

То, что случилось, не должно было случиться. Абсурд. Сумасшествие. Вывернутая наизнанку действительность. Гера кинулся к Мире. Она истекала кровью, которая расползалась по ее сарафану большим липким пятном, похожим на кагор. Лицо было бледным. Глаза закатывались. Губы что-то беззвучно шептали.

– Мира!!! – страшным голосом закричал Гера, прижимая к себе легкое и безвольное тело. – Сюда!! Помогите кто-нибудь!! Сюда, быстрее!!

Словно издеваясь, эхо вернуло его слова невостребованными.

– Только ты… – едва слышно прошептала Мира. Ее руки упали на листья. На белую ладонь взобрался муравей. Солнечный зайчик скользнул по лбу девушки, но ветер, зашумев в кроне, сдунул его, и лицо Миры помертвело.

7

Пузырьков бежал в лагерь насколько мог быстро и даже не отставал от двух рослых сыщиков, в сравнении с которыми казался подростком. Ему не хотелось заранее предугадывать события, и все-таки на душе становилось муторно. У него не выходили из головы глаза Миры. Как она смотрела на него, оглядывалась с тропы! Словно не могла поверить, что Пузырьков ее отпустил, что он не лукавил и был с ней искренним. Может быть, она догадывалась, что уже сидит на крючке, что уже не свободна, хотя вроде никто ее не держит, за спиной не следует конвойный, и руки не закованы в наручники… Приходится обманывать ради истины. Ложь ради правды?.. Сколько раз он задумывался над моральной стороной этого давно отработанного в криминальном сыске правила. В институте говорили, что есть ложь во спасение, что она сродни боли, которую доставляет хирург своему пациенту, что обмануть преступника – во сто крат меньшее зло, чем поступки того же преступника. И все же, и все же…

Она уходила с зыбкой надеждой на его порядочность, с верой, что он действительно хочет ей добра. Она оглядывалась и как бы спрашивала: а ты не обманываешь? И не знала, что в ее подошве уже сидит крючок, а она уже не человек, не личность, а наживка, и разматывается барабан с леской, и напряглись руки рыбака, сжимающие древко удилища, готового подсечь…

Мелкие камни из-под тяжелых ботинок сыщиков летели ему в лицо. Как хрипло они дышат, словно кони под кнутом лихого наездника. Нет, это не рыбалка, это охота! Псари летят вслед за стаей, которая вышла на след, а где-то в лесной глуши притаились в засаде стрелки. И одуревший от собачьего лая зверь несется куда глаза глядят, не замечая той боли, с какой стегают его ветки, и в лапы вонзаются шипы ежевики…

Лагерь. Изрешеченная пулями палатка. Один из сыщиков раскрывает «молнию», да так, что сам замок остается в его пальцах. Ныряет внутрь. Ударом ноги выбивает наружу пробитую пластиковую фляжку из-под минералки. В ней еще осталось немного красного вина.

– Тихо! – кричит Пузырьков и поднимает вверх руку с пистолетом.

Они на секунду замирают и останавливают дыхание. И тут до них долетает крик. Стая снова срывается с места и несется вниз по склону оврага. Крик мужской, кто-то зовет на помощь… Это Герасимов! Он тяжело поднимается им навстречу. На его руках Мира. Ее ноги и руки опущены и раскачиваются в такт его шагам. Сарафан в крови. Пузырьков хватает ее за руку, пытается нащупать пульс. Она мертва.

– Где Лена? – кричит он Герасимову, но парень в прострации и ничего не может ответить.

Почему Герасимов оказался рядом с Мирой? Случайно встретил обеих женщин?.. С каждой минутой Лена уходит все дальше. Бешеная лисица, готовая напасть на любого встречного! Она убила Миру, которой должна была очень дорожить. Пузырьков ошибся. Он чего-то не понял. Он вообще чужой человек в уголовном розыске. Тупица! Недоучка! Неудачник!

Невозможно смотреть в глаза Герасимова. Парень может сорваться. Не разобравшись, наделает глупостей.

– Помоги ему! – кивает Пузырьков сыщику.