Инструктор спецназа ГРУ

- Ну, - брюзгливо сказал полковник, окидывая прапорщика пренебрежительным взглядом, - и что это все должно означать?

Теперь, стоя посреди своего двора, он мог видеть и другие разрушения: бетонный забор был исклеван пулями, прожектора на крыше ощерились кривыми клыками битого стекла, а в воздухе, казалось, еще витал едва уловимый запах порохового дыма. Похоже, что здесь разыгралось целое сражение, решил полковник и повторил:

-Ну?

- Нападение, - сказал прапорщик.

- Какое еще нападение? Говорите толком, черт бы вас побрал!

- Под утро приехал этот ваш... из милиции. Капитан Рябцев. Он привез с собой какого-то связанного человека, сказал, что человек этот вам нужен спецназовец какой-то, что ли.

- Спецназовец? - переспросил полковник, чувствуя, что день начинает стремительно портиться.

- Он так сказал. Сказал, что они его еле-еле взяли впятером и что он под наркотой - накачали они его чем-то, чтоб не буянил. Руки у него были связаны: боялся его капитан очень. Я впустил их и передал Степанову и Лагуну, чтобы те посадили этого спецназовца в подвал. Через несколько минут мебельный фургон с неустановленным номером протаранил ворота, а через забор полезли какие-то типы в гражданском. Они открыли огонь, мы заняли оборону, а тем временем этот спецназовец как-то освободился, вырубил Степанова и Лагуна, забрал ту бабу, которая сидела в подвале, и ушел.

- Что значит - ушел? - сдавленным голосом спросил полковник.

Прапорщик посмотрел на него, вздрогнул и отвел глаза.

- Ушел, - повторил он. - Уехал на той самой машине, в которой его Рябцев привез. Застрелил Голосюка и уехал. Если хотите знать, товарищ полковник, это, по-моему, Рябцева работа. Продал он нас.

- Где эта тварь? - спросил Северцев. - Или он тоже уехал?

- Никак нет. Голосюк его успел свалить в подвале, прежде чем сам пулю получил.

- Жив?

- Никак нет, наповал. Что ж вы хотите - в упор из автомата...

- Что я хочу... Я хочу, чтоб вы все сдохли, идиоты. Кто-нибудь из нападавших задержан?

- Никак нет. Как только этот спецназовец выехал за ворота, нападение прекратилось. Похоже, они все это затеяли только для отвода глаз. Из наших никто не ранен, даже в дом ни одна пуля не попала - похоже, стреляли в воздух, а то и вовсе холостыми. Только под конец прожектора перебили, чтобы, значит, отступление ему обеспечить...

Полковник Северцев обругал прапорщика в три этажа с перебором и опрометью бросился в свой кабинет. Ощущения, которые он сейчас испытывал, были сродни чувствам шахматиста, который, увлекшись атакой, вдруг обнаруживает, что его король под шахом, а от неминуемого поражения его отделяют каких-нибудь два-три хода. Удар был нанесен так неожиданно, с такой не поддающейся логическому анализу дерзостью и вместе с тем так профессионально, что на какое-то время полковник просто замер в кресле, зажмурившись и приходя в себя.

Самое неприятное заключалось в том, что Забродов словно бы в игрушки играл:

это не был классический штурм с кучами трупов, это не была стремительная и смертоносная работа тренированного профессионального убийцы. Нет, этот мерзавец просто пришел к нему в дом, забрал, что хотел, устроил переполох и спокойно ушел восвояси. С улыбочкой.

Именно эта предполагаемая улыбочка бесила полковника больше всего. Он чувствовал себя оплеванным, причем впервые с тех пор, как он начал пробивать дорогу к деньгам и власти, его оплевали так густо: утрись, дружок, и не рыпайся... Убью, решил он. Любой ценой, тем более, что другого выхода просто нет. Забродов был здесь не один, ему кто-то помогал, следовательно, тайное уже начинает становиться явным. Теперь это станет распространяться, как круги по воде. Нужно было срочно что-то предпринять. Он придвинул к себе перекидной календарь, отыскал нужную страничку и набрал номер телефона Забродова.

Он и сам не вполне представлял, что собирается сказать, да и не слишком рассчитывал на то, что трубку кто-нибудь снимет, но ему ответили после второго гудка.

- Забродов у телефона, - сказал этот подонок. Голос у него был бодрый и свежий, словно он не провел ночь, бегая под пулями и вставляя палки в колеса. Говорите, я слушаю.

- Ты труп, - сказал полковник, трясущейся рукой расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и рывком ослабляя вдруг ставший слишком тесным галстук.

- А, Северцев, - обрадовался Забродов. - Или мне звать тебя Петром Владимировичем? Как дела?

- Почему ты никак не подохнешь, мразь? Почему ты не хочешь успокоиться?

- Я тебя не трогал, полковник. Ты пришел ко мне сам, а теперь чем-то недоволен. Имей в виду, это только начало.

- Где ты?

- Как знать? Может быть, прямо за твоим окном, со снайперской винтовкой в руке? Это ведь совсем не сложно устроить.

Северцев вздрогнул - такой поворот событий как-то не приходил ему в голову, - и посмотрел в окно.

- Не смотри, не смотри, все равно не увидишь, - сказал Забродов. - Ты уже начинаешь жалеть о том, что связался со мной, но это только цветочки.

- Чего ты хочешь? В конце концов, два разумных человека всегда могут договориться...

Забродов отключился.