Инструкция к человеку

Ей было так плохо на душе, что границы сна растворились незаметно, ей было плохо и во сне. Вдруг она встретила Павлика, совсем не испугалась видеть его, а наоборот обрадовалась. Она отчетливо осознавала, что он умер, и по-прежнему рядом с ней. Они разговаривали в неизвестном месте, она не могла понять, где они. Он стоял на парадных ступенях какого-то большого здания, вокруг были огромные ели, с заснеженными ветками. Она шла мимо, а он стоял там и сам окликнул её, когда она проходила мимо. Они встретились, снова как встречались и раньше, спокойно шли рядом куда-то, разговаривая о своих делах. Она не собиралась уточнять, расспрашивать, почему снова видит его живым, таким же улыбчивым, радостным, беззаботным как всегда, не смотря на то, что он умер. Это не преграда для встречи лучших друзей, это не причина чтобы больше никогда не увидится. Она была так рада, ей стало так спокойно после встречи с другом, с которым было всегда легко. Когда она проснулась, уже наступило утро, внутри почувствовался слабый мерцающий свет надежды, тоненький лучик, заставляющий собраться и начать новый день ради чего-то по-настоящему важного.

Она встала, нужно было собираться на работу, были планы на день, надо было торопиться, а ей не хотелось. Около окна она задержалась и задумалась о том, что ей очень хочется уехать, куда-то, она даже не понимала, почему и куда, а потом стало ясно, что уехать хочется от проблем в другую счастливую жизнь, но сделать это, к сожалению, не возможно.

Она оборачивалась мысленно назад, и замечала, что чем больше старается обрести счастье, тем глубже проваливается во всякие беды. Цепляется за возможности подняться наверх, и с грохотом катится вниз. Что это? Разве такая должна быть жизнь? На что это похоже? На страшную сказку.

Кстати о сказках. Это хорошая идея. Сделать сборник своих стихов и выпуск книги посвятить папе. Нужно будет поторопиться, что бы успеть его обрадовать. У неё набралось много стихов, и они были единственным оправданием.

Этот страх смерти, как он ей был знаком. Первое воспоминание, которое она могла вспомнить из детства, самое раннее. Та ночь, когда она с надрывом и отчаянием плакала, что умирает, она вспоминала часто, и возможно именно тот детский страх был первопричиной для сочинения стихов. Ей казалось, что по стихам как по следам будут помнить о ней, а значит, она не умрет. Хотелось в это верить.

Была еще одна серьезная проблема, еще одно признание, на этот раз в своей глупости.

Они жили отдельно, но территориально не очень далеко, но всё равно редко общались, это сложилось с детства, обычно по праздникам папа поздравлял и забирал её. Главное что бы было всё в порядке, а без причины и не стоило беспокоиться. Особо им и говорить то было не о чем с папой, они не были близки как друзья. Так было заведено.

Теперь всё изменилось. Понятно, что не известно, сколько времени им дано, и хоть саму болезнь, было решено, не обговаривать, обсуждать любые другие темы очень хотелось. Даже любая проблема, становилась причиной встретиться и поговорить, и папа и дочь это понимали одинаково.

Проблем было хоть отбавляй. Нужна была смелость. Сначала признаться, что она продала свою машину недавно, а во вторых, рассказать о том, что денег от продажи машины у неё уже нет. Это было самое страшное.

У человека есть такое свойство, ему трудно признаться в том, что он дурак, трудно сказать это самому себе, и вдвойне труднее сказать это кому-то другому. Одно дело рассказать, наоборот о собственных успехах, это всегда приятно. В лучшем свете представить себя другим, а тут невыносимо трудно. С другой стороны, уже всё произошло, ничего не исправишь, уж лучше так.

Когда она рассказывала, без подробностей, а так поверхностно, главное сам факт, с яркой окраской в конце: «Вот такая я дура.»

Отец, узнав об этой неприятной проблеме, даже повеселел. Действительно. Всё относительно в жизни, особенно неприятности.

«Ну и что ты собираешься делать?» – спросил он. «Куплю новую. В кредит.»– уверенно и четко ответила она, сама себя удивив, таким мгновенным решением, хотя до этого мгновения намерений не было. Прекрасно, будет, что обсуждать с папой. Автомобильная тема, почему бы и нет.

Хотелось общаться. Как никогда раньше. Это был шанс почувствовать, что они есть друг у друга, отец и дочь. И они стали разговаривать на разные темы, иногда часами. И остальные беды немного утихали, становились легче переносимы. Было, зачем жить.

Постепенно обиды на Ванечку стихли. Забыть его было не возможно, тем более из клиники напоминали звонки и новые назначения. Нужно было обсуждать дальнейшее лечение. И вообще ей удалось пересмотреть всё случившееся, под другим углом зрения.