Инструкция к жизни

Стальной отец поднимается, выпрямляется и говорит:

– Я думаю, ты ещё не слышала. Металлический бог дал мне талант! Талант видеть правду. Я могу читать людей также хорошо, как люди читают книги. И теперь я точно знаю, что произошло, а значит, что время наказывать виновных!

Люди радуются, а обиженный мусорщик нервничает. Он верит в дар стального отца, а значит точно понимает, что сейчас произойдёт. Стальной отец тем временем открывает люк колодца, готовясь вынести приговор. Он тянет интригу, играет с толпой и вынуждает её молитвенно смотреть на своего святого, ожидая, когда же с его губ упадёт истина.

– Ты. – Стальной отец указывает на мусорщика. – Ты возжелал нашу гостью, ей пришлось защищаться. Ты знаешь цену.

– Мы правда просто общались, я её едва ли тронул, она нож сразу схватила!

Виновный ещё пытается оправдаться, но ни единому его слову уже никто не верит. Толпе на изменение своего мнения требуется всего лишь несколько секунд. Народ уже защищает девочку и освистывает того, кого прежде поддерживал. Всего пара слов стального отца, и истина в глазах этих людей начинает выглядеть абсолютно иначе. Их искренняя ненависть перескакивает с одного на другого также легко, как перескакивает мяч при игре в горячую картошку.

Мусорщика тащат к колодцу и пропихивают внутрь. Всякое сопротивление подавляется, приговор приводится в исполнение. Эбби слышит крики, а также звук, с которым тело падает в воду. Больше ничего услышать не удаётся, люк закрывают, а толпа отмечает триумф правосудия.

– Девчонку ко мне. – Приказывает стальной отец и отправляется в дом металлического Бога. Эбби волочат за ним, ей это не нравится, но, без своего защитного костыля, она ничего не может противопоставить грубым, грузным мужчинам. Ещё Эбигейл замечает, что один из мусорщиков тащит в руках прямоугольник, завёрнутый в полотно.

Её бросают в покои стального отца и оставляют их один на один. Становится неожиданностью, что здесь есть небольшой диванчик. Неужели святым можно сидеть на мягком? Ещё Эбигейл замечает тот прямоугольник в тряпке.

Стальной отец падает на диван, тем самым отвечая на неозвученный вопрос. Он некоторое время смотрит на Эбби, а затем заговаривает на русском, источая свой странный, даже примитивный акцент:

– Как тебя зовут?

– Эбигейл.

– А родители тебя как назвали?

– Моё имя Эбигейл.

– Я тебя понял. Знаешь, в принципе, это не так уж и важно. Как думаешь, почему я помог тебе?

– Помог мне? Я думала, что Вы увидели правду.

– Ой, правда. Про правду забудь, она не важна. Правда это что-то абстрактное, она у всех разная. Важна не правда, важна способность убеждать. Если те, кто решают твою судьбу, верят тебе, то ты жертва, а не преступник. Если нет, то наоборот. И я здесь решаю судьбы. Я здесь самый убедительный. Если захочу, то завтра скажу, что их тела – им не место. Что мы машины, что нужно снять с себя кожу, чтобы получить то тело, в котором мы должны находиться. Будь уверена, они это сделают, даже с детей своих кожу спустят. А всех несогласных с политикой освобождения тела – в колодец, в дом плоти.

– Зачем вам тогда железо на теле?

– Девочка моя, доверие – вещь, которую тяжело получить. Мне нужно показать им, что мы в одной лодке. Такого маленького жеста вполне достаточно, чтобы настала пора мыться в заводских сточных водах и вдыхать дым доменных печей. Но делать это буду уже не я, а самые достойные, самые лучшие! Ведь чем больше они от себя отдадут, тем большие они молодцы, тем больше они уважаемы и тем больше их любят. И это мой тебе урок, Эбигейл! Хороший лидер должен получить доверие, признание, а лишь потом действовать.

– Я думала, что Гловер лидер.

– На бумаге – да, а в реальности – лидер я. Он отдаёт приказы. Люди умом понимают, что должны подчиняться ему. Но настоящая власть не в умах, а в сердцах. И металлические сердца моих людей полностью со мной.

– А если у лидера и сердца, и умы народа?

– То он совершенен. Этот человек заслуживает уважения. Но всё же, почему я помог тебе, как думаешь?

– Потому что мы оба из одной страны?

Стальной отец начинает громко смеяться, ничуть не стесняясь. Эбби неловко и даже немного обидно. Как только священник приходит в себя, то он решает всё-таки объясниться:

– Мне плевать на страну, на народ, нет этого ничего, я же говорил. Есть только я. Человек всегда, всегда думает в первую очередь о себе, потом лишь уже о других. И будь я не прав, мы с тобой сейчас бы здесь не говорили. Но ладно, отвечу сам. Я помог тебе потому, что я сам тебя хочу.

Эбби вздрагивает и отступает к двери, скалится и готовится обороняться. Реакция происходит почти мгновенно, стоит лишь произнести эти грязные, поганые слова. Стальной отец тогда лишь отмахивается: