Инструкция по выживанию (СИ)

— Угу, тошно, — фыркнул связист. — Ты-то как приехала с кап… Котой, сразу с Нобуко сдружилась. Или правильнее будет сказать, что она втерлась к тебе в доверие?

— Конь, осади, — строго произнесла Бусуджима и тихо зашипела от боли. Сидзука, что обрабатывала ушибы, вновь излишне сильно надавила, но мечница стойко все терпела. — Ты прекрасно знал, что к тебе могут попытаться пробраться шпионы, но при этом излишне расслабился, находясь вдали от начальства.

— Давай, брызгай ядом, змеюка. Мало того, что меня Кота тупо похоронит за то, что ты огребла, так потом еще Серега оживит и второй раз похоронит, за то что чуть не прошляпил взлом и блин… я бы не прогнал ее, — Саня наконец остановился и печально посмотрел на медсестру. — Доктор Марикава, у вас есть успокоительное? А то я так чую, что нервы не выдержат…

Медсестра лишь пожала плечами. Мыслями она была далеко не здесь. Женщина сильно волнавалась за Коту, который рискуя жизнью отправился на опасную вылазку за припасами и техникой.

— Госпожа Марикава! — в комнату ворвался Хизока. Не обращая внимания на остальных, он направился сразу к ней. — Там это… Дмитрий вас зовет. Что-то с Нобукой.

— Что?! — возмутился Канищев и не дожидаясь ответа, побежал в помещение, куда оперативники утащили его знакомую. Доктору ничего не оставалось, кроме как пойти следом, подхватив свою медицинскую сумку.

В пыточной, как ее в шутку окрестили сами опера, обстановка по минимуму. Прочный стол по центру комнаты, по бокам пара офисных кресел. Рядом со столом небольшая тумба, на которой Дмитрий разложил специфичный инструментарий. Больше в комнате мебили не было.

Молодая девушка, в одном нижнем белье, была прикована к валяющемуся на полу креслу и мелко дрожала.

— Не поняла, хорошо… — спокойно произнес Семенов, поднимая кресло вместе с пленной. На Нобуку было страшно смотреть. Разбитые губы, множественные синяки на лице, плечах и животе. Причем уже явно поставленные пыточных дел мастером, что оьбивал мышцы, причинал боль, но не травмировал жизненно важные органы.

— Кхрх… — простонала китаянка, когда оперативник потянул ее за волосы, задирая ей голову назад, после чеговылил на лицо ковш холодной воды. Девушка успела задержать дыхание и зажмуриться.

— Дмитрий! — вбежал Канищев, но остановился, сделав едвали пять шагов. В его сторону был направлен ствол пистолета. — Что это все значит?! Ты говорил, что…

— Что допрошу ее, — перебил контрразведчик. — Времени на ласковые беседы нет. Все по законам военного времени и поверь, связюк, ты не хочешь видеть применение самых суровых законов в реальности, так что свали к своей аппаратуре и крути свои верньеры.

— Господи… — прошептала зашедшая следом медсестра. Абсолютно игнорируя оружие в руках дознавателя, она сразу направиласьк девушке, на ходу доставая из сумочки раствор для обеззараживания ран. Оружия Сидзука не боялась, к тому же в посольстве никто и не подумает ее обидеть. Кота жестко высказал позицию, что за СВОЮ женщину он любому голову свернет и даже опытные оперативники прониклись, поэтому уважительно к ней обращались.

— Да, немного перестарался, — спокойно обьяснил он, когда Конь наконец покинул помещение. — Девочка явно проходила подготовку. Боли не боится, плюс у нее в зубе была пломба с отравляющим веществом. Лет пять такие не видел, пришлось выдирать и промывать ей рот…

Мужчина кивнул на лежащие на столе окровавленные пассатижи, в которых был зажат осколок форфорового зуба с небольшой емкостью. Рядом лежала пустая бутыль нейтрального раствора.

— Зверство, — недовольно поморщилась Марикава, взявшись обрабатывать раны пойманной шпионки.

— Война, — поправил ее Дмитрий. — Увы, такова специфика работы полевого агента. Он должен быть готов умереть тихо, не выдав врагу информации. Все что я вытянул из этой дурехи, это то что ее настоящее имя Ёсико Ханьси, ей двадцать шесть лет и она член третьего отряда разведгруппы, занимающейстя сбором информации, но я подозреваю, что скорее промышленным шпионажем.

Марикава неодобряюще покосилась на агента. Этот старый контрразведчик, внешне выглядящий на все шестьдесят, внушал страх одновременно с неприязнью. Его белая рубашка с закатанными рукавами осталась абсолютно чистой, как и серые брюки с кожаным ремнем, не смотря на то, что синие медицинские перчатки были по самую резинку в крови.

Дмитрий сохранял полное хладнокровие. На время допроса он снял очки, которые скорее дополняли образ старого клерка с посаженным зрением. Мало кто знал, что ему на самом деле всего сорок шесть лет, а внешняя старость это последствия пережитого.

— И ради этого стоит ее пытать? — возмутилась Сидзука.