Инструмент богов

Не зная, как быть дальше, Николай несколько дней шатался по притонам в сопровождении Фургона, который знакомил его с босяками. Не то все это, не то. Тарас давал советы, как действовать, но ведь милиция тоже не была способна выйти на след убийц Пахомова. Николай приуныл, единственным бодрящим элементом оказалась Сонетка, ночевал он только у нее, окончательно забыв в жарких объятиях певички Веру. Как-то спросил ее:

– Ты обещала узнать, кто из баб ходит на мокрое.

– Я собиралась выведать у Кобылы, больше не у кого.

«Ювелир» теперь никому не скажет, тем более органам. Николай совсем упал духом, а развязка наступила неожиданно и без усилий с его стороны.

В сумерки он вышел из бильярдной вместе с Фургоном и с барышом в кармане. Шли через парк по заснеженной аллее, ежась после теплого помещения, и, как обычно случается, ничто не предвещало угрозы. Парк был пуст, Николай намеревался просадить выигранные деньги в кабаке, Фургон хвастал последним подвигом, как «расписал» пальто жирного борова и выудил лопатник.

У выхода от арочной стены отделилась фигура.

– Закурить не найдется?

Николай достал пачку папирос... Внезапно их окружили еще двое, к спинам приставили дула пистолетов. Тот, кто просил закурить, шагнул к Николаю, тихо и внушительно сказал:

– Не рыпайся, Викинг, пристрелим. Твоя баба у нас. Не хочешь получить ее по частям? Иди за мной к ней на свиданку.

– Какая баба? – Холодок пробежал по коже Николая – он подумал о Вере.

– Нет, вы чего? – залепетал Фургон. – Чего надо, а?

Их молча подтолкнули дулами пистолетов, пришлось подчиниться. Николая с Фургоном подвели к крытому брезентом грузовику, заставили залезть в кузов. Николай перебросил ногу через борт, а взгляд его с надеждой прошелся по улице. Вот когда слежка милиции не помешала бы, но его грубо толкнули внутрь. Трое захватчиков сели в кузов, держа пистолеты в руках для устрашения, грузовик тронулся. По пути Николай гадал, что эти люди знают о нем, кто такие и почему взяли его. Вопросы эти не имели ответов, а вывод был: дело дрянь.

Грузовик подпрыгивал на ухабах, значит, выехал в один из окраинных районов. Тряска длилась недолго, мимолетная задержка дала знать, что приехали, потом грузовик, буксуя, куда-то въехал. Николаю и Фургону приказали выходить. Спрыгнув на землю, оба огляделись. Это был просторный двор частного дома, сам дом в темноте светился окнами.

Прошли тесные сени, очутились в большой и светлой комнате. Николай остановился, увидев съежившуюся, закутавшуюся в шубку с широкими рукавами Сонетку в углу, глядевшую на него затравленно и с надеждой. Возле стола у окна сидела Мадера с папиросой в зубах, закинув тощую ногу на ногу, рядом с ней стоял Бимбер. Но одна фигура особенно привлекла внимание Николая – коренастый и плотный мужчина в телогрейке, который сидел у стены напротив, широко расставив ноги и держа ладони на коленях. Голова его была опущена, когда же в комнате прекратилось движение, он ее поднял, и Николай все понял.

– Мое почтение, – на всякий случай сказал Фургон, сняв кепку...

Вячеслав закурил. Его уже не удивлял особнячок размером с Зимний дворец, он не рассматривал интерьер, как папуас, впервые увидевший плоды цивилизации. Повествование протекало под трескотню дров в камине, внося чарующую струю в атмосферу. Линдер заговорил о работе:

– Пришла пора спросить, господин Алейников, вы согласны поработать на меня? Завтра... то есть уже сегодня, я должен лететь в Лондон. Вы летите со мной?

– Да. Я согласен.

– Отлично. Тогда на покой, как говорили мои родители. Вас проводят в вашу комнату. (Вячеслав про себя усмехнулся: в этом лабиринте без провожатых не обойтись. Какое счастье, что он не завистлив, иначе жаба задавила бы до смерти.) Ни о чем не беспокойтесь, все нужное вы получите. Я имею в виду одежду, деньги и так далее. Бумаги подпишем в самолете.

После ухода Линдера Вячеслав выкурил еще одну сигарету и выпил вина, размышляя над своим согласием. Справится ли? Все же звезд с неба не хватал, а старику дал надежду. Но, может быть, надежда лучше, чем ничего?

17

Безусловно, работу Роман Георгиевич забросил. В случае непредвиденных сбоев на фабрике заместитель созвонится с ним. Обычно сбоев не бывает, да и фабрика – одно название, по площади мизерная, выполняет заказ военных, рассчитанный на полгода, а все же – как бы чего не вышло.

Сам же Роман Георгиевич в течение двух дней беспрерывно звонил, Далила упорно игнорировала звонки, он приходил то в бешенство, то в отчаяние. Был у нее на работе, там узнал, что она ушла в отпуск за свой счет. А завтра он должен указать браткам местонахождение Далилы. Даже не представлял, где состоится встреча, думал об этом в перерывах между звонками. Думал и о том, как ему быть, если кретинка Далила не ответит. Кретинка, дура пустоголовая. Куда вляпалась, если ему, бывшему мужу, угрожают смертью? Ему и его матери! Разумеется, она спряталась, чтобы не платить долг, но он-то при чем? Нет уж, пусть сама разбирается с уродами, решил он и снова схватился за трубку.