Инструментарий человечества

– Прощайте, вы оба. Глупо прощаться, ведь час спустя вы не вспомните ни меня, ни Джоан. Ваша работа здесь окончена. Я подыскала для вас милое занятие. Вам не придется жить в городе. Вы будете следить за погодой, бродить по холмам и наблюдать за едва заметными изменениями, которые машины не успевают обработать достаточно быстро. Всю свою жизнь вы проведете в совместных прогулках, пикниках и походах. Я велела лаборантам быть крайне осторожными, поскольку вы сильно влюблены друг в друга. Я хочу, чтобы после изменения ваших синапсов эта любовь осталась с вами.

Они опустились на колени и поцеловали ей руку. Больше они никогда сознательно с ней не встречались. В последовавшие годы они иногда видели светский орнитоптер, мягко паривший над их лагерем; из машины выглядывала элегантная женщина. У них не сохранилось воспоминаний, чтобы понять: это госпожа Гороке, исцелившаяся от безумия, наблюдает за ними.

Их новая жизнь стала последней.

От Джоан и Желто-коричневого коридора не осталось ничего.

Оба очень сочувствовали животным, но для этого не требовалось участвовать в безумной политической игре милой мертвой госпожи Панк Ашаш.

Имело место одно странное событие. Недочеловек-слон работал в небольшой долине, создавая изысканный сад камней для какого-то важного чиновника из Инструментария, который впоследствии мог пожелать навещать этот сад пару раз в год. Элейн была занята погодой, а Охотник забыл, что когда-то охотился, и потому никто из них не попытался заглянуть в разум недочеловека. Он был настоящим гигантом, на грани максимально допустимого размера – в пять раз крупнее человека. Иногда он дружелюбно им улыбался.

Как-то вечером он принес им фрукты. И какие! Редкие инопланетные виды, которых простые люди вроде них не добились бы и за год прошений. Он улыбнулся широкой, застенчивой слоновьей улыбкой, опустил фрукты на землю и собрался уходить.

– Подожди! – воскликнула Элейн. – Почему ты принес нам это? Почему нам?

– Из-за Джоан, – ответил человек-слон.

– Кто такая Джоан? – спросил Охотник.

Человек-слон сочувственно посмотрел на них.

– Ничего страшного. Вы ее не помните, но я помню.

– Но что сделала Джоан? – спросила Элейн.

– Она любила вас. Она любила нас всех, – ответил человек-слон и быстро развернулся, чтобы больше ничего не говорить. С ловкостью, невероятной для столь массивного существа, он стремительно вскарабкался на красивые суровые скалы и скрылся из виду.

– Хотела бы я ее знать, – сказала Элейн. – Похоже, она была очень милой.

В том году родился человек, которому предстояло стать первым лордом Жестокость.

Под Старой Землей

Мне нужна на время псина,

Чтобы временно трудиться
Там, где временное место,
Вроде Матушки-Землицы!

Песня из «Торговца опасностью»

I

Были планеты Дугласа-Оуяна, которые вращались вокруг своего солнца единым кластером, скользя по одной орбите, не похожие ни на одну другую известную планету. Были джентльмены-самоубийцы на Старой Земле, которые рисковали жизнью – хуже того, рисковали вещами более ценными, чем их жизнь – ради геофизики, неведомой настоящим людям. Были девушки, которые влюблялись в таких мужчин, какой бы суровой и жуткой ни была их личная участь. Был Инструментарий, который постоянно трудился, чтобы человек остался человеком. И были граждане, которые гуляли по бульварам до Переоткрытия Человека. Граждане были счастливы. Это была их обязанность. Если их заставали печальными, то утихомиривали, и одурманивали, и исправляли, пока они вновь не становились счастливыми.

Это история троих из них: игрока, взявшего себе имя Солнечный Мальчик, который решился отправиться в Зону и перед смертью встретился лицом к лицу с самим собой; девушки Сантуны, которая реализовала себя тысячью способов, прежде чем умерла; и лорда Сто Одного, самого ветхого днями, который все это знал – и даже не подумал предотвратить.

Эта история пронизана музыкой. Мягкой, сладкой музыкой Земного правительства и Инструментария, нежной, как мед, и под конец тошнотворной. Дикими, противозаконными пульсациями Зоны, запретной для большинства людей. И безумными фугами и непристойными мелодиями Округа, который был закрыт для людей на протяжении пятидесяти семи веков – и который случайно обнаружили, в который проникли! И с этого начинается наша история.

II

Несколько веков назад госпожа Ру сказала: «Были найдены обрывки знания. В самом начале человечества, даже до летательных аппаратов, мудрец Лаодз провозгласил: «Вода ничего не делает, но проникает повсюду. Бездействие находит путь». Позже древний лорд произнес: «В основе всех вещей лежит музыка. Мы танцуем под ее мелодии всю свою жизнь, пусть наши уши никогда не слышат звуков, что направляют нас и заставляют двигаться. Счастье может убить человека мягко, как увиденные во сне тени. Сперва мы должны стать людьми – и лишь потом счастливыми, иначе наши жизнь и смерть будут напрасны».