Инструментарий человечества

– Не уверен, – возразил Флавий, – совершенно не уверен. Мы экипированы наземным оружием. Эта музыка, этот гипноз, эти огни – кто знает, что они могут сотворить с нами и нашим оружием, которое не предназначено для использования так глубоко под землей?

– Не бойтесь, – сказал Сто Один. – Я об этом позабо– чусь.

Он достал маленький нож.

Когда лезвие сверкнуло в свете пляшущих огней, девушка в дверном проеме наконец заметила лорда Сто Одного и его странных спутников.

Она заговорила с ним, и ее голос, разнесшийся в тяжелом воздухе, звучал определенностью и смертью.

VII

– Кто ты, принесший оружие к последнему внешнему рубежу Округа? – спросила она.

– Это всего лишь маленький нож, госпожа, – ответил лорд Сто Один, – им я никому не смогу причинить вреда. Я старик и ставлю повыше уровень своих жизненных сил.

Она равнодушно смотрела, как он приставляет острие ножа к собственному затылку и делает три полных, выверенных оборота.

Затем она внимательно оглядела его и сказала:

– Вы странный, мой лорд. Быть может, вы опасны для моих друзей и для меня.

– Я ни для кого не опасен.

Роботы изумленно посмотрели на него: голос лорда обрел глубину и насыщенность. Он действительно задал очень высокий уровень жизненной энергии, оставив себе не больше пары часов жизни, но к нему вернулись физическая мощь и эмоциональная сила времен расцвета. Роботы посмотрели на девушку. Та отнеслась к словам Сто Одного очень серьезно, словно они были неопровержимой истиной.

– Я ношу эти перья, – продолжил Сто Один. – Тебе известно, что они означают?

– Я вижу, что вы лорд Инструментария, – ответила девушка, – но не знаю, что значат перья…

– Отказ от иммунитета. Любой, у кого это получится, может убить меня или причинить мне вред без риска понести наказание. – Он без особого веселья улыбнулся. – Разумеется, у меня есть право защищаться, а драться я умею. Меня зовут лорд Сто Один. Зачем ты здесь, девочка?

– Я люблю того человека… если он еще человек.

Она всхлипнула и смущенно сжала губы. Было странно видеть эти детские губки стиснутыми от секундной душевной слабости. Девушка стояла, обнаженней новорожденного младенца, с лицом, покрытым вызывающей, странной косметикой. Она жила ради миссии любви в глубинах ничто и нигде – и все же осталась девушкой, личностью, человеческим существом, способным, как сейчас, мгновенно войти в контакт с другим человеческим существом.

– Он был человеком, мой лорд, даже когда вернулся с поверхности с тем куском конгогелия. Всего несколько недель назад эти люди тоже танцевали. А теперь они просто лежат на земле. Они даже не умирают. Я сама держала в руках конгогелий и творила с ним музыку. А теперь сила музыки поглощает его, и он танцует без остановки. Он не выходит ко мне, а я не осмеливаюсь войти в то место без него. Быть может, я сама стану еще одной кучкой на полу.

Крещендо невыносимой музыки заставило ее умолкнуть. Она дождалась, чтобы оно закончилось, а комната за дверью пульсировала фиолетовыми вспышками.

Когда музыка конгогелия немного стихла, лорд Сто Один произнес:

– Сколько времени он танцует один и сквозь него проходит эта странная сила?

– Год? Два года? Кто знает? Я спустилась сюда – и потеряла счет времени. Вы, лорды, на поверхности даже не позволяете нам иметь часы и календари.

– Мы сами видели тебя танцующей всего десятую часть года назад, – вмешался Ливий.

Она кинула на роботов быстрый, равнодушный взгляд.

– Вы те самые роботы, что недавно приходили сюда? Сейчас вы выглядите совсем иначе. Напоминаете древних солдат. Представить не могу зачем… Ладно, может, прошла неделя, а может, и год.

– Чем ты здесь занималась? – мягко спросил Сто Один.

– А вы как думаете? – сказала она. – Зачем сюда приходят все остальные люди? Я спасалась от безвременного времени, безжизненной жизни, безнадежной надежды, которые вы, лорды, навязали всем людям на поверхности. Вы позволяете роботам и недолюдям работать, но настоящих людей вы замораживаете счастьем, в котором нет ни надежды, ни выхода.

– Я был прав! – воскликнул Сто Один. – Я был прав, хоть и умру за это!

– Я вас не понимаю, – сказала девушка. – Значит, вы, лорд, тоже пришли сюда, чтобы сбежать от бессмысленной надежды, что спеленывает всех нас?

– Нет, нет, нет, – возразил он, а мятущиеся огни конгогелиевой музыки расчерчивали его лицо невероятными траекториями. – Я всего лишь говорил другим лордам, что нечто подобное творится на поврехности с вами, обычными людьми. И теперь ты в точности повторяешь мои слова. Кстати, кем ты была?

Девушка посмотрела на свое обнаженное тело, словно впервые заметила собственную наготу. Сто Один видел, как густой румянец залил ее лицо, шею и грудь. Очень тихо она сказала:

– Вы не знаете? Здесь мы никогда не отвечаем на этот вопрос.

– У вас есть правила? – спросил он. – У вас, людей, есть правила даже здесь, в Округе?

Она оживилась, поняв, что он задал неприличный вопрос не для того, чтобы проявить бестактность, и охотно ответила: