Инструментарий человечества

Бенджакомин упрямо мотнул головой. Он, опытный вор, знал все приемы своих собратьев. Но, подумав, понял, что настал решающий момент. Тот момент, когда приходится вступить в рискованную игру. Или – или. Придется в буквальном смысле поставить все на карту.

– Я отмечу ее и немедленно верну, – пообещал капитан.

В пылу возбуждения Бенджакомин не заметил, что карточка вложена в дупликатор, что операция была зафиксирована, что сообщение вернулось назад в Олимпийский центр и что закладная на планету Виола Сидерея будет зачитываться в определенных коммерческих агентствах на Земле последующие три сотни лет.

Бенджакомин получил карточку обратно и облегченно вздохнул. В эту минуту он ощущал себя честным грабителем.

Если он погибнет, карточка сгорит вместе с ним и его народу не придется платить. Если же выиграет, отсыплет капитану немного из своего кармана.

Бенджакомин сел. Ход-капитан дал сигнал своим светопробойщикам. Корабль рванулся вперед.

Они двигались не больше получаса в реальном времени. Капитан надел на голову космический шлем, позволяющий чувствовать, осязать, предполагать верный путь от одной вехи до другой. Корабль уверенным курсом шел домой. Но нужно притворяться, что он ощупью находит дорогу, иначе Бенджакомин поймет, что попал в руки двойных агентов.

Но капитан был настоящим профи. Не хуже Бенджакомина.

Агенты и воры, два сапога пара.

Они планоформировались в коммуникационную сеть. Бенджакомин пожал руки всей команде.

– Вы должны материализоваться по моему сигналу.

– Удачи, сэр, – пожелал капитан.

– Удачи мне, – отозвался Бенджакомин, поднимаясь в космическую яхту. Меньше чем через секунду в реальном пространстве показалась серая протяженность Севстралии; корабль, издали походивший на обычный склад, исчез в планоформе, и яхта осталась одна.

Все шло по плану. И вдруг яхта куда-то провалилась.

И в это же мгновение Бенджакомина охватили нерассуждающий ужас и безумное смятение.

Он так и не узнал, что находившаяся далеко внизу женщина чувствовала каждое движение врага с той самой минуты, как на него обрушился гнев разбушевавшихся кисонек, усиленный десятками передающих устройств. Целостность сознания Бенджакомина дрогнула под сокрушительным ударом. Беспощадная пытка продолжалась не больше одной-двух секунд, показавшихся веками. Больное одурманенное мышление отказывалось повиноваться. Бенджакомина Бозарта захлестнуло приливной волной его же индивидуальности. Все дурные черты его характера, усиленные тысячекратно, обратились против своего хозяина. Передающая луна столкнула разум норок с его собственным. Синапсы нервных клеток мозга мгновенно преобразовались, создавая фантастические картины, наполняя сознание невыразимо ужасными образами, какие никогда не доводилось лицезреть нормальному человеку. И бедное сознание не выдержало. Распалось под невыносимым давлением. Стерлось. Превратилось в «белый лист».

Подсознание протянуло чуть дольше.

Тело сопротивлялось несколько минут. Обезумевшее от голода и вожделения, оно судорожно выгнулось в кресле пилота. Зубы впились в правую руку. Левая, подгоняемая похотью, разрывала лицо, добралась до глаза, выдрала студенистое яблоко. Бенджакомин визжал от животной страсти, стараясь уничтожить себя… и небезуспешно.

Норки-мутанты проснулись окончательно.

Спутники-передатчики отравили все окружающее Бенджакомина пространство безумием, в котором были зачаты и рождены норки.

Судьба отпустила ему еще несколько минут. Ровно столько, чтобы разорванные артерии выплеснули последнюю кровь. Голова бессильно свесилась на грудь, яхта беспомощно падала на склады, которые намеревался ограбить Бозарт. Норстрелианская полиция вовремя перехватила ее.

При виде изуродованного трупа полицейским стало плохо. Всем до единого. Некоторых рвало, остальные были белее снега. Беднягам пришлось пройти за край норковой обороны, пересечь телепатическую зону в самом слабом и тонком месте. Но этого оказалось достаточно, чтобы причинить им невыразимые страдания.

Они ничего не желали знать.

Они хотели одного: забыть. Один из младших полисменов оглядел мертвеца и прошептал:

– Господи, что способно сотворить такое с человеком?!

– Он выбрал себе плохое занятие, – пояснил капитан.

– А что значит «плохое занятие»?

– Пытался ограбить нас, парень. Но у нас надежная зашита, хотя не стоит спрашивать, в чем она состоит. В таких делах излишние знания вредны.

Молодой полисмен, униженный небрежным тоном, готовый вспыхнуть и нагрубить начальству, тем не менее поспешно отвел глаза от трупа Бенджакомина Бозарта.

– Ничего, мальчик, ничего, – заверил капитан. – Он недолго мучился, и, кроме того, этот самый тип убил того мальчика, Джонни.

– Так это он? И так скоро попался?

– Мы заманили его сюда, навстречу смерти. Таков наш закон. Нелегкая у нас жизнь, верно?

Лопасти вентиляторов шуршали мягко, почти неслышно… Животные мирно спали. Струя воздуха овевала матушку Хиттон. Телепатическое реле все еще было включено, и матушка остро ощущала как себя, так и окружающее: клетки со зверьками, граненую луну, крохотные спутники. И никаких признаков грабителя.