— Надо же мне было как-то защищаться, — вставил Арчи.
— Эти записи были очень опасны для тебя, — сказал док. — Достанься они людям, они бы знали, как тебя одолеть.
— Но ты ведь уничтожил записи. Так что теперь я в безопасности.
— Нет, — качнул головой док. — Нет, Арчи. Потому что теперь все это знаю я.
— Но ты ведь никому не расскажешь.
— Еще как расскажу, — ответил доктор, — я просто не смогу не рассказать. У полиции Р. С. есть множество способов развязать человеку язык. Мерзкие, жуткие приемчики. Я ведь психолог. Мне ли не знать. Они догадываются, что мне известно гораздо больше, чем я посчитал нужным им сообщить. Честер очень интересовался отчетами Буна…
— Но если бы ты сбежал вместе с остальными, то мог бы спрятаться…
— А меня в любой момент могли бы найти, — возразил док. — В нашем же с тобой деле даже малейший риск недопустим.
Он подошел к тяжелому стулу.
— Это единственный способ, Арчи. Лучше ничего не придумать. Только так мы обведем их вокруг пальца — ты и я.
— Есть и другие способы, доктор, — Голос Арчи вновь стал холодным и механическим.
— Тут главное психологический эффект, Арчи, — усмехнулся док. — Сначала Бун, теперь я. Это сделает из тебя настоящее пугало. После второго такого случая люди предпочтут держаться от тебя подальше, и вряд ли кому-нибудь захочется серьезно тебя изучать.
Он приподнял стул, прикидывая, насколько он тяжел.
Его сигара переместилась из одного уголка рта в другой. Док изо всех сил размахнулся и опустил стул на банку.