Инсценированный разрыв (ЛП)

– Я не разлучница, – говорю я виноватым тоном, отводя взгляд. И пристально смотрю на кегу с пивом, стоя в очереди позади двух парней, которые, видимо, не знают что такое ножницы. Зато мы успешно используем их в качестве маскировки на случай, если появится Стив.

– Ты его любишь? – спрашивает Хаксли прямо.

Я пытаюсь найти правильный ответ.

– Не знаю.

– Я думала, что Вал и ты – очень близкие подруги.

– Так и есть!

– И ты хочешь отказаться от этого ради отношений с Эзра?

Да, Хаксли задает правильные вопросы. Она не пытается смягчить слова. Я поворачиваю голову налево и вижу, как девушка отпивает пиво, потом морщится и выливает остаток пива на ковер. Даже не хочу видеть реакцию Хаксли на это.

– «Отказаться» – не совсем верное определение. Все гораздо сложнее, – говорю я.

– Вовсе нет. Ты влегкую встречаешься с ее парнем. Зачем ей дружить с тобой?

– Потому что мы лучшие подруги.

Я чувствую себя виноватой. Даже представить не могу мир, в котором мы с Вал не разговариваем друг с другом. С другой стороны, это ведь означает, что я должна держаться подальше от Эзра. Но в таком мире я тоже не хочу жить.

– Я не знаю, что делать. Я не могу быть с ним, но так отчаянно этого желаю.

Хаксли внимательно смотрит на меня, а потом на ее лице расплывается довольная улыбка. Будто она знает то, чего не знаю я.

– Ты его не любишь, – говорит она, как само собой разумеющееся.

Ее убежденный тон раздражает меня.

– Вы двое – несчастные влюбленные. Помнишь, что ты говорила на уроке английской литературы? Это просто «сумасшествие». Ты знаешь, что тебе не следует быть с Эзра, потому и желаешь этого больше всего.

Я в шоке. Оказывается, Хаксли тогда меня слушала.

– Может, Ромео и Джульетта все же действительно были влюблены, – говорю я.

– Нет. Они, конечно, не были абсолютно сумасшедшими, но определенно близки к этому. – Хаксли в первый раз за сегодня расслабляется и смеется. – Их свело вместе возбуждение от возможности быть пойманными. Это не любовь.

– А может, они просто влюбились друг в друга при крайне неудачных обстоятельствах.

– Как думаешь, что было бы, если бы все улеглось, и Ромео больше не нужно было бы декламировать сонеты и сражаться? Как ты их себе представляешь в обычный день вторника? Такие пары быстрее всего сгорают. Я видела это миллион раз.

У меня была пара остроумных реплик на языке, но все они испарились. Я не свожу глаз с кеги пива, шокированная тем, что Хаксли Мапозер сказала нечто столь нехарактерное для нее. Неужели Эзра и я считаем себя несчастными влюбленными? Может быть, поэтому я чувствую возбуждение, когда думаю о нем, зная, что мне не следует этого делать.

– По-моему, Эзра первый парень, интересующийся тобой, так?

Может она и права, но я все равно считаю, что это грубо. Она читает это по моему лицу.

– Думаю, что так.

Хотя, он не тот, с кем у меня был первый поцелуй. В прошлом году на конференции по поводу будущей модели ООН, я целовалась с парнем, представляющим Гану, не в реальной жизни, конечно.

Хаксли звонко чокается со мной, и мы опустошаем стаканы. Теперь я знаю, какова на вкус вода из канализационных труб.

– Все это в новинку для тебя, – говорит она. – Когда-то и я была на твоем месте. Это действительно так. Я помню жидкость для полоскания рта, выпавшую из кармана Стива, и тот момент, когда поняла, что он собирается меня поцеловать и что моя жизнь навсегда изменится. Это так будоражит. Думаю, тебе нравится в Эзра то, что ему нравишься ты сама.

– Ты только что описала Вал, – с издевкой говорю я.

– Вы очень похожи. Поэтому вы и лучшие подруги. Честно говоря, я завидую вашим отношениям. У меня такого нет.

Внезапно меня озаряет. Я опускаюсь на грязный пол и сажусь, скрестив ноги, несмотря на недовольство Хаксли. Неважно, что на мне красивая чистая юбка. Главное, что она права, я попалась на крючок всей этой романтической чепухи, так же как и Вал. Просто Вал озвучила то, что я отказываюсь признавать. Я думала, что сильнее этого, думала, что никогда не стану жертвой.

Но я уже наполовину зомби.

– Я знаю, что тебе нужно. – Парень в светло-голубом поло и шортах с множеством карманов хватает меня за руку, поднимает с пола и кричит прямо в ухо. Судя по запаху изо рта, он пьян. – Ты должна сделать стойку на бочке.

– Что?

– Будет весело! Обещаю, – говорит он с южным акцентом, от которого невозможно не падать в обморок. Это своего рода американская версия британского акцента.

– Хм, хорошо.

Он берет меня за руку. Хаксли же хватает меня за другую руку и тянет назад.

– Нет. Ты не будешь делать стойку на бочке. Ты же в юбке, Ребекка!

Тут раздается громкий вопль, и в конце коридора появляется Грег Бэйлор. Его рубашка с эмблемой Университета Чандлер вся покрыта пивными пятнами, но ему все равно.

– А вот и пивной паровозик! – говорит он трем девушкам позади него. – Чух-чух, чух-чух!

Мы с Хаксли делаем все возможное, чтобы исчезнуть из его поля зрения. Пытаемся протиснуться мимо толпы, которая каким-то волшебным образом присоединяется к паровозику Грега. По мере того, как он приближается все ближе и ближе, мы все ниже и ниже опускаем головы.