Инсургент

Мы спешим, кончики его пальцев проникают под мою рубашку, и мои руки хватаются за него, притягивая ближе изо всех сил. Меня ни к кому никогда не тянуло с такой силой.

Он отклоняется назад ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Обещай мне, — шепчет он. — Что не пойдешь. Ради меня.

Могу ли я? Могу ли я остаться здесь, наладить наши с ним отношения, пусть кто-то другой умирает за меня? Глядя на него, я думаю на мгновение, что могу. А потом вижу Уилла. Складку между его бровями. Пустые, связанные моделированием глаза. Падение тела.

«Ради меня» — и мольба в темных глазах Тобиаса.

Но если я не пойду к Эрудитам, то кто тогда? Тобиас? Это кажется тем, на что он вполне мог бы пойти.

Мне больно лгать, но я не могу иначе:

— Хорошо.

— Обещаешь? — спрашивает он, хмурясь.

Боль пульсирует, распространяясь повсюду; все смешалось: чувство вины, страх, тоска.

— Обещаю.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Перевод: Екатерина Забродина, Маренич Екатерина, Инна Константинова, Дольская Алина, Ania Lune

Редактура: Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль, 4010

Засыпая, он яростно сжимает меня в объятиях, усиливая ощущение, что моя жизнь — тюрьма. Мысленно считаю удары его сердца и жду, пока ослабнет хватка и выровняется дыхание.

Я не позволю Тобиасу пойти к Эрудитам, когда произойдет следующая смерть. Не позволю.

Выскальзываю из его рук, накидываю на плечи один из его свитеров, чтобы взять с собой его запах. Надеваю туфли, не беру никакого оружия или сувениров. Останавливаюсь в дверях и смотрю на Тобиаса, наполовину погребенного под одеялом, мирного и сильного.

— Я люблю тебя, — говорю я тихо, испытывая это чувство каждой частичкой своего тела, и позволяю двери закрываться позади меня.

Пришло время привести всё в порядок.

Я иду к спальне, где когда-то жили посвящённые, рождённые в Бесстрашии. Комната выглядит так же как и та, где я жила во время своей инициации: длинная и узкая, с двухэтажными кроватями с одной стороны и доской на стене. Благодаря льющемуся из угла голубоватому свечению вижу, что никто не позаботился стереть написанный там рейтинг: Юрай по-прежнему первый.

Кристина спит на нижней койке, под Линн. Я не хочу напугать ее, но нет никакого способа, чтобы разбудить ее иначе, поэтому я зажимаю ей рот рукой. Она открывает глаза и смотрит вокруг, пока не находит меня. Я касаюсь пальцем губ и маню её за собой.

Я иду до конца коридора и заворачиваю за угол. В коридоре над одним из выходов горит аварийная лампа, забрызганная краской. Кристина не надела обувь, она поджимает пальцы, чтобы защитить их от холода.

— Что такое? — говорит она. — Ты куда-то собралась?

— Да, я… — я должна лгать, или она попытается меня остановить. — Собираюсь увидеться с братом. Он вместе с Отреченными, помнишь?

Она подозрительно щурится.

— Извини, что разбудила тебя, — говорю я. — Но есть кое-что, о чем я хочу тебя попросить. Это очень важно.

— Окей. Трис, ты выглядишь странно. Уверена, что…

— Нет. Послушай меня. Время нападения было выбрано не случайно. Причиной произошедшего некие намерения Отреченных, я не знаю, что именно они хотели сделать, но это было связано с какой-то важной информацией, и теперь эта информация у Джанин…

— Что? — она хмурится. — Ты не знаешь, что они собирались сделать? И что это за информация?

— Нет, — я, наверное, кажусь сумасшедшей. — Дело в том, что мне ничего толком не известно, потому что Маркус Итон — единственный человек, который знает все, но он никогда мне ничего не скажет. Я просто… это причина для нападения. В этом причина. И мы должны об этом знать.

Я не знаю, что ещё сказать, но Кристина уже кивает головой.

— Причина, по которой Джанин заставила нас напасть на невинных людей, — говорит она с горечью. — Да. Нам следует знать.

Я почти забыла, что она тоже находилась под сывороткой. Какое количество Отреченных она убила, руководствуясь моделированием? Как она себя чувствовала, когда пробудилась? Я никогда не спрашивала и никогда не спрошу.

— Мне нужна твоя помощь в самое ближайшее время. Мне нужен кто-то, чтобы убедить Маркуса сотрудничать, и я думаю, что ты с этим прекрасно справишься.

Она наклоняет голову и смотрит на меня несколько секунд.

— Трис. Не делай глупостей.

Я вынуждаю себя улыбнуться.

— Почему люди постоянно говорят мне об этом?

Она хватает меня за руку.

— Я не шучу.

— Я сказала тебе, что собираюсь навестить Калеба. Я вернусь через несколько дней, и тогда мы сможем разработать стратегию. Я просто подумала, что было бы лучше, если бы кто-то узнал об этом до моего отъезда. На всякий случай. Окей?

Девушка держит мою руку в течение нескольких секунд, а затем отпускает.

— Хорошо, — соглашается она.

Я иду к выходу, стараюсь держать себя в руках, но чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

Наш последний разговор… был полон лжи.

Оказавшись на улице, поднимаю воротник рубашки Тобиаса. Дойдя до конца улицы, смотрю вверх и вниз в поисках признаков жизни. Ничего.