Инсургент (СИ)

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство, однако…

— Никаких «однако». Если все понятно, начинайте действовать. Главное, чтобы до появления на моих заводах царевых людей, никого из рода… бывшего рода Воронцовых там не было. Засим, прощайте, если что, не поминайте лихом.

— Да как, Андрей Драгомирович, можно поминать вас лихом, если каждый из нас…

Дослушивать хвалебные сентенции от старого вояки я не стал. Закинул за спину рюкзак с НЗ, который был одновременно со мной катапультирован с борта обреченного самолета. Перед уходом не забыл основательно переворошить снег на поляне и тщательно затереть следы своего пребывания в астральной проекции. Надеюсь, царские ищейки не смогут обнаружить место моего приземления и конечную точку моего путешествия. Даже если обнаружат, беда невелика. Никакой самый продвинутый ведун не поверит, что человек, находясь в здравом уме и твердой памяти, способен добровольно и надолго отправиться за Грань. Ладно, что там они удумают, мне не интересно. Мне необходимо отсидеться в надежном месте месяц-другой до тех пор, пока не поутихнет эпопея с моими поисками. А там можно выходить и поиграть в народного мстителя. Насвистывая, запущенный мной в эту реальность «Врагу не сдается наш гордый 'Варяг» и утопая по пояс в глубоком снегу, двинул неспехом к намеченной цели,. М-да, повезло в этом году крестьянам — много снега, к знатному отёлу. Ага, я уже юморю, это здорово, значит, настроение определенно пошло в гору.

Глава 2

Глава 2

Вызывает антирес

Ваш технический прогресс:

Как у вас там сеют брюкву —

С кожурою али без?..

Л. А. Филатов

Главный комплекс по сборке летательных аппаратов, еще недавно принадлежавший роду Воронцовых, располагался в двадцати верстах от окраины Москвы. Столица государства, раскинувшегося в иной реальности на одну шестую суши земного шара, в этой, представляла довольно скромное зрелище — эдакий уютный провинциальный купеческий городишко, летом зеленый, зимой заснеженный, весной и осенью унылый, во все сезоны неопрятный из-за огромного количества физиологических выделений гужевого транспорта и бессовестных горожан, выплескивающих помои и выбрасывающих всякий мусор под копыта этого самого гужевого транспорта. Впрочем, речь сейчас не об исторических коллизиях, а о политико-экономических пертурбациях, связанныхс упразднением одного из Великих боярских родов, и перехода его собственности в разряд государственного имущества.

Иван Артемьевич Прокудин, один из старейших штатных чародеев Его Императорского Величества, был разбужен в три ночи. Причиной тому стал визит посыльного от царя. Получив письмо из рук фельдъегеря, маг расписался в специальном журнале, после чего офицер удалился. Иван Артемьевич вскрыл конверт плотной вощеной бумаги, извлек оттуда царское послание и, ознакомившись с содержанием, понял, что сегодня поспать дома ему не придется. В письме ведуну настоятельно предписывалось, не мешкая, прибыть на Владимирский вокзал города Суздаль, с тем, чтобы возглавить комиссию по приемке головного предприятия, ранее принадлежавшего роду Воронцовых, с недавнего времени перешедшего в имперскую собственность. Нельзя сказать, что Прокудин был сильно удивлен — слухи об опале Воронцовых давно будоражили умы придворной камарильи. К тому же, сам глава рода неоднократно давал к этому повод, нелицеприятно отзываясь в присутствии Его Императорского Величества о начавшемся сближении России и Англии, даже осмелился отказать царю в передаче островитянам технической и магической документации на производство летательных аппаратов тяжелее воздуха, несмотря на то, что те обещали за это хорошо заплатить.

Сам Иван Артемьевич в душе хоть и не одобрял кардинальный разворот российской внешней политики, но молчал, поскольку плыть по течению всегда легко и удобно, нежели идти наперекор, особенно царской воле. Поэтому, не без ворчания, де ни свет, ни заря, заставляют пожилого человека покинуть теплую уютную постель и мчаться куда ни попадя. Однако, как человек государев он был вынужден выполнять волю своего господина. Насчет «пожилого человека» этот крепкий статями, к тому же, весьма охочий до женских ласк мужчина заметно преувеличивал, рассчитывая прожить полноценно еще не одну сотню годков.