Интеграл похож на саксофон

Эту историю он мне рассказал уже в Лондоне несколько лет спустя. В Англии, когда выпадает снег, большинство граждан за руль не садятся — скользко, опасно. Российский водитель вынужден привыкать к сезонным изменениям, и к поездкам по заснеженным дорогам он относится стоически. Есть кое-какие правила и приемы, например тормозить надо, используя двигатель. Иначе машину поведет, а для этого надо уметь быстро переключать передачи вниз, с четвертой на третью, потом на вторую.

Доцент Боровский, сдавший на права по блату, как мы, впервые сел за руль своей машины после обильных снегопадов. Как человек театральный, к тому же постоянно импровизировавший перед студентками на своих блестящих лекциях, он не мог унизиться до благоразумной предосторожности. У гусара свой кодекс чести. Возможно, он даже в снегопад справился бы с норовистой машиной, если бы не ленинградская старушка, которая торопилась домой с продуктовой авоськой. Ей было не до светофоров. Молодой профессор руководствовался правилами движения, которые досконально выучил всего два месяца назад. Произошло столкновение структуры и хаоса, старушка выскочила невесть откуда и была сбита автотранспортным средством автолюбителя В. С. Боровского.

Состоялись следствие и суд. Боровскому грозило как минимум два года общего режима. Вступились народные и заслуженные артисты, пошли письма из консерватории, из театрального института на Моховой, звонили из Кировского театра. Советский суд остался непреклонным, однако при вынесении решения принял к сведению широкую общественно-просветительскую работу подсудимого и отсутствие у него предыдущих судимостей, поэтому счел возможным приговорить его к условному лишению свободы на один год.

О выезде по израильской визе Боровскому пришлось забыть, условный срок тут же перевели бы в настоящий. Ему надо было искать другие пути. Несмотря на блестящую и успешную карьеру и связи в театральном мире, Боровский чувствовал себя в родном Ленинграде все более неуютно. Началось с того, что однажды его вызвали в партийный комитет консерватории.

— Мы возлагаем на вас большие надежды, как на способного молодого специалиста, — сказал ему парторг. — Для того чтобы эти надежды оправдались, вам нужно принять важное решение.

— Какое? — ответил Боровский с невинным, как у недоросля, лицом.

— Вам необходимо вступить в Коммунистическую партию.

— Не могу! — ответил Боровский с незамутненным выражением.

Парторг слегка опешил. Приглашение вступить в партию представителям «интеллигентных» профессий делали не часто, это было знаком особого доверия, намеком на безграничные возможности в карьере. Парторг мысленно перебирал в голове возможные причины для отказа — тайный скандал, связанный с моральным разложением, который мог бы опорочить всю парторганизацию, скрытые факты биографии…

— Почему? — тихо спросил парторг у Боровского, ожидая признания в каких-то страшных грехах.

— Стыдно! — браво, по-гусарски отчеканил Боровский и, лихо развернушись на каблуках, вышел наружу.

Партиец затаил злобу и при первой же возможности попытался взять реванш.

В 1978 году в журнале «Новый мир» была напечатана (во 2, 5 и 11-м номерах) трилогия Брежнева, книги-воспоминания «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина». Книги вышли тиражом по 15 миллионов каждая, Брежнев в одночасье стал самым издаваемым писателем в СССР. Трилогию перевели на иностранные языки и разослали в 120 стран мира, включили в школьную программу по литературе.

Тогда Боровского и вызвали на парткомиссию.

— Вся страна изучает трилогию Генерального Секретаря КПСС, Леонида Ильича Брежнева, — сказали ему строго, — а вы даже не включили ее в свой учебный план!

— Видите ли, — учтиво ответил им Боровский, — я веду курс драматургии. Как только Леонид Ильич напишет пьесу, то я с удовольствием разберу ее со своими студентами!

Боровский «выступал», вел себя горделиво, вызывающе, давая понять серым чинушам разницу между небожителями искусства и земляными червями, каковыми он их считал.

Зимой, в снег и гололед, Боровский шел по Васильевскому острову. Чья-то сильная нога сделала ему подсечку сзади. Боровский рухнул на бок, и в это время четверо здоровенных молодцов начали избивать его сапогами. Били долго, сильно и умело. «Скорая помощь» доставила его в больницу, где Боровский провалялся целый месяц. От нервного шока у него развилось заикание, особенно проявлявшееся при волнении.

В Ленинграде на улице Толмачева (ныне Караванная) в доме номер 5 жил Эдик Мазур. Он был художником-оформителем, но главное — страстным любителем джаза. Я познакомился с ним еще в середине 1960-х, как только попал к Вайнштейну. Во мне еще не выветрились морские штурманские привычки, я просыпался рано, организм мой привык готовиться к вахте в 8 утра. Помню, я как-то зашел к Эдику около 12 дня, он только вставал с постели после вчерашних приключений.