Интеграл похож на саксофон

Адольф уцелел чудом. Чего только с ним в детстве не приключалось: едва научившись ходить, он упал с третьего этажа и ударился головой о каменную мостовую, надолго потеряв сознание, так что его посчитали погибшим; в три года выпил чашку разбавленной серной кислоты, потом проглотил булавку. Он был ребенком непоседливым и любопытным, приключениям не было конца: сильный ожог от порохового взрыва, травма от раскаленной чугунной сковородки, сотрясение мозга от удара булыжником. Он тонул в реке и был спасен в самый последний момент, трижды был отравлен ядовитыми испарениями от лакированных изделий, которые почему-то сушили в детской комнате.

«Наш сын обречен на несчастья, — говаривала мать, — вряд ли он будет жить». В округе его так и звали — «призрак». Какая-то неведомая сила вела нашего героя, не давая ему погибнуть. В 1858 году Адольф заболел раком губы, его спас чернокожий врач, знавший лечебные свойства индийских растений и трав.

Отец Адольфа начинал столяром-мебельщиком, но от изящных буфетов и резных шкафов перешел к музыкальным инструментам. Вскоре он добился такого успеха, что кроме предприятия в родном Динанте открыл в 1815 году вторую мастерскую в Брюсселе. Бельгия тогда была под оккупацией Голландии, и ею правил король Уильям Оранжский. Мастерство Сакса-старшего произвело такое впечатление на монарха, что он назначил Шарль-Жозефа поставщиком музыкальных инструментов для придворных и королевских военных оркестров.

В мастерской Сакса вытачивали кларнеты, гобои, фаготы, тянули из латунного листа трубы, тромбоны и тубы. Шарль-Жозеф был самоучкой, быть может, просто потому, что учиться своему делу было тогда не у кого. Путь самоучки долог и порой мучителен, все трудности и препятствия ему приходится преодолевать самому, но эта привычка полагаться только на свои силы производит личность самостоятельную, способную мыслить оригинально. Шарль-Жозеф сделал немало изобретений, получил полтора десятка патентов, успешно участвовал в многочисленных выставках, получал призы и награды.

Дети в семье появлялись с завидной регулярностью, они подрастали и бегали по дому и мастерской шаловливой стайкой. Даже по перечню детских травм (чашка серной кислоты, ядовитые лаковые испарения) маленького Адольфа видно: он с раннего детства был неотделим от отцовского производства. Потому неудивительно, что позже он стал учеником и подмастерьем. Школьную премудрость ему преподавал дядя, учитель по профессии, кроме того, Адольф бралурокипения и игры на флейте.

Флейта — инструмент своенравный, у хорошего музыканта она звучит божественно, но у начинающего производит отвратительные звуки. Он пробует дуть в нее и так, и этак, скручивает головку, обливает подушки водой, чтобы они лучше перекрывали отверстия, и неизбежно наступает период, когда музыкант начинает винить инструмент. Через это, думаю, прошли все, в том числе и наш герой. Разница была в том, что он мог сделать себе флейту сам и много экспериментировал в поисках нужного звука.

В шестнадцать лет Адольф участвовал в промышленной выставке в Брюсселе, где экспонировал свою коллекцию флейт и кларнетов из слоновой кости, которые сам же и демонстрировал.

Если вам доведется увидеть антикварный кларнет того времени, обратите внимание — инструмент незатейливый, деревянная трубка с отверстиями и парой клапанов. Для того чтобы сыграть полутон, музыканту приходилось открывать или закрывать отверстие наполовину. Это требовало немалой сноровки и было предметом гордости оркестровых профессионалов. И вот шестнадцатилетний юноша решил, что он может усовершенствовать инструмент, на котором играло несколько поколений.

Адольфу Саксу предстояло придумать механизм, позволявший удобно и быстро играть весь хроматический звукоряд, отлить все его части в металле с высокой точностью, создать систему пружин и креплений. На эту работу ушло четыре года, результатом стал совершенно новый кларнет с двадцатью четырьмя клапанами. Вернее, не один кларнет, а несколько его разновидностей.

Особенно поражал воображение самый большой инструмент этого семейства — бас-кларнет. Хабенек, дирижер оркестра Парижской оперы, был в таком восторге от новой модели, что назвал старые кларнеты «варварскими инструментами». Для традиционалистов это было очень обидно.

Солист «Королевской гармонии» в Брюсселе воспринял появление нового кларнета как личное оскорбление и наотрез отказался на нем играть. «Чего хорошего можно ожидать от этого жалкого подмастерья Сакса?» — заявил он. Молодой Адольф вызвал обидчика на музыкальную дуэль: «Вы играйте на вашем кларнете, а я на своем». По Брюсселю пронесся слух, посмотреть и послушать собралось четыре тысячи человек. Триумф Адольфа Сакса был столь убедительным, публика так горячо аплодировала ему, что капельмейстер тут же предложил ему стать солистом.